Страница 56
Чёрный силуэт и дыхание спящих
Безмолвный ночной поезд, наконец, унес меня прочь из города, на который я смотрел из окна больницы. Я был настолько счастлив покинуть его, что спящие вокруг люди вызывали у меня умиление и спокойствие, словно я вернулся домой после долгих странствий по свету. Я открыл свою тетрадь и решил писать до тех пор, пока мне позволит грифель карандаша. Писать под стук колес, дыхание спящих и храп попутчика, который вот уже целый час не давал мне уснуть. Поезд прибыл на станцию, и я отчетливо слышал, как карандаш нашептывал клетчатой бумаге мои мысли. И вот вновь замелькали придорожные столбы, деревья, провода, вокзалы и люди, оставшиеся там. И мои мысли уже не так слышны. Проводник выключил свет. Стало совсем темно. И только бумага знала, о чем я думал.
Во время короткой остановки в вагон с грохотом ввалился какой-то человек. Я не мог разглядеть его лица, только силуэт, который чернел в коридоре вагона. Он с шумом передвигался от места к месту и обращался ко всем спящим.
– Есть здесь кто-нибудь живой? Просыпайтесь же, – некоторым он щекотал пятки, с некоторых пытался стянуть одеяло, но все спали как убитые. «Псих» – мелькнуло в голове.
– Хватит орать. Я не сплю.– Сказал я, недовольный тем, что приходится прерывать обращенный к бумаге монолог простого карандаша и разговаривать с этим черным силуэтом, охраняя дыхание спящих.
От чёрного силуэта разило алкоголем. Он на секунду присел, словно для того чтобы отдохнуть с дальней дороги, на край кровати моего храпящего как ни в чем не бывало попутчика.
– Тебя-то я и искал.
– Зачем?
– Хочу всё тебе рассказать.
Я вздохнул и спрятал листы во внутренний карман пальто. Сколько случайностей сомкнулось друг с другом, чтобы привести ко мне этого человека, растрепанными волосами и грязной одеждой напоминающего бродягу, который ошибся дверью и зашел в вагон вместо того, чтобы зайти в какой-нибудь тесный подвал.
Он снял со спины огромный рюкзак и забросил на верхнюю полку.
– Сегодня я впервые сел в поезд. – Выдохнул он мне в лицо. «Наверное, врет» – подумал я.
– В самом деле?
– Не веришь? – Он рассмеялся, насколько мог тихо, – А зря.
Я смирился с черным силуэтом и своей вечной участью слушателя, которому запрещается зевать, смотреть в потолок и другими способами выражать отсутствие интереса. Но потом я понял, что в темном вагоне слушать нужно иначе. Мне нужно только подавать сигналы, что я слышу, вроде «ага», «ну и?», «не может быть!», всё остальное для рассказчика покрыто тьмой. Я с удовольствием зевнул, хотя рассказ ещё не начался.