– Отвезите меня на вокзал, – произнес я, насколько мог твердо и без запинок, – мой поезд отправляется через восемь минут.
Я пытался встать, это мне удалось лишь наполовину, я собрал всю свою волю в это усилие.
– Вы что! Это очень опасно… – Всплеснув руками, сказала молодая девушка в белом халате.
Я не хотел оставаться здесь. Куда угодно, но хоть немного – дальше. Испугавшись, что меня увезут в больницу, я уже хотел придумать себе жену, которая ждет меня в поезде. Но два других врача с недоумением переглянулись и сунули мне в руки листок и ручку.
– Напишите здесь, что отказываетесь от госпитализации и поставьте свою подпись.
«Твари» – подумал я, но вспомнил, что это к лучшему и даже попытался улыбнуться. Успев на поезд в последнюю минуту, я сел не в свой вагон. Дорога через вагоны казалась мне вечной. Перед глазами перетекали друг в друга охристо-жёлтые круги. Я шел, с трудом передвигая ноги под удивленные взгляды людей, которые смотрели на кровь, размазанную по моему лицу, и что-то говорили, пугливо отстранялись, предлагали помощь, кричали что-то мне на ухо, причитали. Я не слушал их. Я знал, что только кровавые разводы на коже заставляли их обратить ко мне взоры. «Твари».
С черепно-мозговой травмой и дисторсией позвонков я надолго застрял в маленьком невзрачном городке, на который смотрел, в основном, из окна больничной палаты.
Что-то умерло во мне в тот погожий весенний вечер, хоть сам я остался жив и раны на моем теле со временем зажили и исчезли, оставив после себя лишь несколько нежно-розовых шрамов.
Спустя несколько часов после того, как я вернулся на поезд, позвонила мама.
– Ты звонил? У меня телефон разрядился на работе.
– Да.
– Что-то случилось? – Взволнованный торопливый голос.
– Я звонил спросить, как дела. – Я по-прежнему не мог рисковать её спокойствием, даже больше, чем когда-либо раньше.
Анна позвонила чуть позже.
– Прости, я была в театре. Как ты? Как здоровье?
Я поглядел на свою, до мяса содранную на ладонях кожу, на грязную одежду. Эти ладони когда-то обнимали Аллу за плечи, асфальт сорвал с моих рук последнюю память об этом прикосновении, мне хотелось плакать, глядя на свои ладони, лишенные воспоминаний. На том конце трубки ждала Анна.
– Всё в порядке. – Мне ничего не хотелось рассказывать ей.
Алла так и не позвонила. Подтверждение того, что её не существует. «Не существует». Может быть, это слово подходит для нас? Я не хотел в него верить – и не поверил.
Что-то умерло во мне в тот погожий весенний вечер. Я не мог понять, что именно, родилось странное чувство, будто в груди моей застряла отравленная пуля и, врастая в плоть, незаметно лишала жизни. Быть может, этой пулей была мысль, что я придумал Аллу? Как бы мало ни значили слова, я ждал её голоса в телефонной трубке, даже если бы она просто рассмеялась в ответ на мой страх умереть, не поговорив с ней. Я ждал её голоса, как воздуха, как спасения, но она не пожелала меня спасти. Может быть, её просто не было дома, может быть, она потеряла телефон, может, она была занята или спала, столько существует всяких бессмысленных «может быть». Неужели я действительно всё придумал? «Нет. Этого не может быть» – решил я и изо всех сил постарался думать о другом.