Проплыли фасады домов, в одном из окон мелькнуло лицо женщины. Выехав на площадь, возница отпустил поводья, лошади хрипели и шарахались от трупов.
Рэтт Баттлер выскочил первым и холодным взглядом окинул площадь. Он уже представил себе, как все произошло: он видел безоружных людей, расстрелянных в упор, видел обрывки белого подвенечного платья к лежащего в неестественной позе жениха.
Люди прижались к дилижансу, словно бы он мог оградить их от опасности.
И тут взгляд Рэтта Баттлера упал на мертвого священника. Тот все еще сжимал в руке пухлую зачитанную Библию небольшого формата.
Рэтт склонился над ним и вынул из застывших пальцев книжку.
— Всадник, несущий смерть, — пробормотал он фразу, бросившуюся ему в глаза с раскрытой страницы. — Да-а, для них это, в самом деле, был конец света…
Рэтт вздохнул, глядя на убитых гостей несостоявшейся свадьбы Хуана Корды.
Врач пытался привести в чувство несчастную невесту, а его племянница Эмми так и не покинула дилижанс и сидела, вцепившись руками в край сиденья.
Рэтт понял, проку от него на площади никакой. Чем он сможет помочь мертвым? Оставались живые, эта несчастная девушка, насмерть перепуганная впервые увиденной смертью.
Рэтт пересек площадь. Прямо под колесами дилижанса валялись две желтые повязки.
А Эмми, завидев, что хоть кто-то вспомнил о ней, позвала Рэтта.
— Эй, мистер… — девушка не договорила, она не знала, как зовут ее попутчика и собеседника.
Рэтт легко вскочил на подножку и присел рядом с Эмми.
— Задерните занавеску, — попросила она. — Я не могу видеть этого.
Рэтт послушно исполнил ее просьбу.
— Там много убитых? — спросила Эмми.
— Они убили всех… Всех гостей, — уточнил Рэтт.
— Боже, как это ужасно, выйти из собора и встретить вместо радостных друзей врагов.
— Тут уж ничего не поделаешь, — только и нашел что сказать Рэтт Баттлер.
— Мужчинам лучше, — задумчиво продолжила Эмми, — они могут постоять за свою жизнь… Как та несчастная? Дядя не отходит от нее.
— Не знаю, — признался Рэтт, — я не умею утешать, так что простите.
— Останьтесь, — попросила его Эмми.
— Да, смерть страшная вещь, — и Рэтт снял плетенную корзинку с ног девушки.
Та сидела, плотно сдвинув колени, перебирая в руках оборки платья.
— Я, наверное, очень глупая, но я никогда не смогу к этому привыкнуть.
— Я тоже думал, — ответил ей Рэтт, — что смерть, как и рождение — прерогатива всевышнего. Но потом я понял, Бог дает жизнь, человек ее отбирает. В смерти нет ничего красивого, она всегда ужасна.
— Нет, даже смерть бывает красивой, — вдруг сказала Эмми.
— Вы видите ее впервые, а мне приходилось видеть ее не один раз.