В широко распахнутую дверь заглянул сосед, кожевник Касьян:
- Здорово, кум.
Вавила повернул к нему заросшее, прокопчённое лицо, сказал охрипшим голосом;
- Зайди, Касьян.
Касьян стряхнул снег с латаного нагольного полушубка и, потопав лаптями, сел на чурбак. Вавила подал ему грубую мозолистую руку, присел рядом.
- А слышал ли ты, кум, как обошли нас бояре на совете господ? - спросил Касьян, глядя в глаза кузнецу.
- Ты о чём речь ведёшь? - не понял молчаливый Вавила.
- Гм, да о том, что деньги, кои собирали, чтоб от ордынцев откупиться, только на нас разложили. Бояре ни гривны не дали!
- Ты, кум, откуда про то слышал? - не поверил Вавила.
- Да о том седни весь Плотницкий конец говорит. Да не токо Плотницкий! Я был и на Козьмодемьянской улице, у церкви Козьмы, там люд собрался, о том же говорят. Сказывают: «Надобно вече бить…» Да вот чу! Кажись, загудело.
Над Новгородом поплыл звон многопудового вечевого колокола. Вавила накинул полушубок и как был, без шапки, выбежал во двор. По Холопской улице спешил люд. Кто-то крикнул:
- Пойдём, Вавила, на Ярославов двор, послушаем!
Вавила и Касьян пошли следом. Народ шёл со всех сторон. Вот, важно выпятив грудь, идут бояре Захарьин и Ларионов. На обоих собольи шубы, высокие бобровые шапки. В руках отделанные серебром посохи. У Захарьина борода лопатой. Спесиво поджав губы, он слушает Ларионова. Тот басит:
- С нашим посадником ныне всякое жди. Силы у него в руках нет, то и страшно. При нужде на какого князя он обопрётся? На тверского? Так он сам у нас защиты искал. Одно остаётся, бить челом князю литовскому, чтоб прислал нам своего посадника. А нынешнего из города прогнать…
Вавила и Касьян обогнали бояр, и последнее, что расслышал кузнец, как Захарьин просипел:
- Гедимин с чернью совладает. А то ишь как? Нынче-то чернь в колокола бухает…
На Ярославовом дворе собрались кузнецы и плотники, гончары и кожевники, торговый люд и бояре. Всё шумело и переговаривалось.
На помост взобрались посадник и тысяцкий. На минуту толпа смолкла. Воспользовавшись тишиной, посадник громко провозгласил:
- Господин Великий Новгород, дозволь начать вече?
- Начинай! - крикнул Вавила вместе с другими.
- О чём говорить будет люд новгородский, пошто вече скликали, нам того неведомо! - Посадник поклонился на все четыре стороны, стал лицом к Параскеве Пятнице. Из толпы полетели злые выкрики:
- Неведомо?
- А ведомо, что нашими деньгами от ордынцев откупились?
- Обманом живете!
Стоявшие неподалёку от Вавилы и Касьяна бояре Безносов и Якушкин заорали:
- Облыжные слова!
- О долговых листах лучше помыслите!