Эллери Квин открыл глаза. В комнату светило солнце, а инспектор Квин, в кальсонах, на цыпочках, крался через кабинет к закрытой двери в спальню.
— Отец! — что было силы крикнул Эллери и подскочил с кушетки.
Инспектор Квин, который как раз взялся за ручку двери, вздрогнул так, будто ему выстрелили в спину. Помазок для бритья выпал у него из рук в вазу, куда Эллери обыкновенно вытряхивал окурки из пепельниц. Широко раскрыв глаза, инспектор обернулся.
— Ты что, ошалел? Чего вопишь, будто тебя режут?
— Прости, папа. Это я со сна. Еще не проснулся.
— Я и не хотел тебя разбудить. Ты думаешь, если ты спросонья, у тебя есть основания так орать на людей?
— Мне, наверное, приснился кошмар, пап.
— И вообще, что с тобой происходит? Почему ты не разделся по-человечески и не лег в постель? И такой нервный…
— Велье засиделся допоздна. А потом я еще решил дописать пару строк и прилег подумать. И заснул, видимо.
Инспектор, наконец, выудил из вазы свой помазок.
— Словом, Эллери, ты мог бы завести себе привычки получше, — сказал он, покачав головой, и отряхнул с помазка пепел.
— Прости, папа. Погоди-ка, — Эллери, заметив, что отец снова делает попытку войти в спальню, бросился к нему и взял под руку.
— Что тебе еще нужно?
— Скажи, который час?
— Без пяти восемь. Я проспал.
— Ты уже знаешь результаты вскрытия?
— Конечно, нет. Отпусти меня.
— Ты не откажешь мне в одной просьбе? — Эллери не отпускал руку отца и потихоньку уводил его от двери.
— Не откажу, если смогу.
— Позвони мне сразу же, когда будет готово заключение. Меня очень интересует это дело.
— Договорились. Позвоню. Но пусти же меня, наконец. Что ты в меня вцепился?
— Тебе что-то надо, пап?
— Да. Я…
Взгляд инспектора упал на кружки и кувшин.
— Это что, вы столько выпили вчера?
— Да. Я уже думал, что Велье останется здесь навеки.
— Тогда лучше ложись и поспи еще немного. Я только хотел позаимствовать у тебя лезвие для бритвы.
Инспектор внезапным движением освободился из объятий Эллери и оказался у двери, — не успел тот и глазом моргнуть. Оцепенев от ужаса, Эллери наблюдал, как отец входит в спальню. Он даже застонал, опустился на кушетку и схватился за голову. Вот сейчас бомба взорвется… Вот сейчас… Он ждал первого удивленного возгласа отца. Тот, конечно, почувствует себя оскорбленным. Возмутится. А потом грянет настоящая буря. Он обвинит сына в гнусном предательстве, в сговоре с преступницей и даже в соучастии в убийстве. Какой скандал… Сын инспектора Квина…