– Анника? Привет, это Нина Хофман.
Анника вскочила так стремительно, что ударилась головой о настенный кухонный светильник.
– Привет, – сказала она и потерла макушку. – Привет, Нина.
– Несколько дней назад ты оставила мне сообщение. Судя по голосу, ты хотела сказать что-то важное. Что случилось?
Анника остановила качавшуюся лампу и вспомнила трескучий голос, по-испански отвечавший с Нининого автоответчика.
– Да, я несколько раз пыталась до тебя дозвониться. Ты недавно была в Испании?
– Да, я была в недельном отпуске, ездила на Тенерифе, а что?
– Я навестила Юлию и Александра, – сказала Анника и принялась расхаживать по спальне. – Мы заговорили о тебе, и Юлия сообщила мне то, чего я раньше не знала.
Нина помолчала, прежде чем ответить.
– Вот как? И что же именно?
Анника села на кровать.
– Что Филипп Андерссон – твой брат, – сказала Анника, чувствуя, как бьется ее сердце. – Почему ты мне ничего не сказала?
– Не сказала что?
– Что и Ивонна Нордин – твоя сестра. Почему ты ничего не сказала?
– По-твоему, я должна делиться с тобой сведениями о моих родственниках?
Анника попыталась собраться. Она явственно представила себе Нину в полицейской форме, ее каштановые волосы, собранные в конский хвост, прямые плечи, вспомнилась сдерживаемая вспыльчивость, хладнокровие, проявленное в ту ночь, когда они стучались в квартиру на Санкт-Паульсгатан, где произошло убийство. Анника, уходи, семидесятому: нужно подкрепление. Здесь может оказаться два, нет, поправка, три трупа…
– Мы так много говорили о том, что происходило в ту ночь, – сказала Анника. – Я болтала о Филиппе Андерссоне, об убийстве, о том, что считаю его невиновным, о том, каким образом он был связан с Давидом Линдхольмом. Ты выслушивала мои рассуждения о женщинах Давида – среди прочего об Ивонне Нордин, ты помогла мне добыть ее фотографию, но так и не сказала, что эти два человека – твои брат и сестра. Неужели ты не понимаешь, что это кажется мне странным?
Нина долго молчала.
– То есть ты стала бы рассказывать вещи, касающиеся твоих сестер и братьев?
– Конечно.
– Если бы среди твоих близких родственников были преступники или ты сама была бы преступницей, то ты должна была бы рассказать об этом мне?
– Да, должна.
– Допустим, ты убила человека. Почему бы тебе не рассказать об этом?
Теперь настала очередь Анники помолчать.
– Это не одно и то же, – проговорила она наконец.
– Нет, это то же самое, ведь речь идет о том, что мои брат и сестра – преступники.
Снова наступило неловкое молчание.
– Но это же меняет дело, – возразила наконец Анника. – Получилось так, что ты меня все время обманывала.