Кит между тем вырвался вперед. Несколько надутых воздухом бурдюков, привязанных ремнями к наконечникам гарпунов, прыгая по волнам, неслись за ним.
Рассыпавшиеся после первых бросков эскимосы подхватили из воды древки своих гарпунов, отделившиеся от костяных наконечников, и снова бросились за китом. То один, то другой эскимос подлетал к киту почти вплотную и бросал в него гарпун или копье.
Дежневу захотелось узнать, чем кончится эта охота пигмеев на великана, и он приказал плыть за эскимосами.
Кит, видно, был серьезно ранен, и его движения становились вялыми. Вдруг он резко изменил направление, может быть, услышав шум косаток. Он плыл теперь прямо к кочам, ослепленный лучами заходящего солнца. Эскимосы неслись за ним.
Один из эскимосов намного опередил своих земляков. Его весло мелькало с обеих сторон каяка. Каяк птицей несся по гребням волн, разбрызгивая пену. Вот он поравнялся с головой кита, устремился прямо к ней.
Человек, сидевший в каяке, выхватил копье из-под ремня, натянутого поперек каяка, высоко поднял его и всадил в тело кита у самого плавника. В ту же секунду охотник со страшной силой был выброшен из воды вместе с каяком. Сломанный каяк и эскимос исчезли в волнах. Кит бился в агонии. Гигант ослабевал и скоро затих.
— Где же этот чукча? — Бессон Астафьев высматривал исчезнувшего эскимоса.
— Неужто утонул? — с искренним сожалением проговорил Дежнев.
— Да нет же! Вон он! — раздался голос Захарова.
Черноволосая голова эскимоса, успевшего освободиться от разбитого каяка, поднялась над волной.
— Гляди! Он смеется!
Одетый в меховую одежду эскимос плавал как рыба.
— Эй! Держи конец! — крикнул Сидорка.
Моток веревки, разматываясь, просвистел в воздухе. Эскимос поймал его и тотчас же был втянут на плотик коча.
Отряхнувшись, словно вылезшая из воды выдра, эскимос выпрямился и смело глядел на русских.
— Уна-ну-на, — спокойно произнес он.
Его слова означали: «вот я здесь», но русские его не поняли. Они с интересом рассматривали гостя. Приплюснутый нос и большой рот не слишком украшали его широкое лицо, с которого даже соленая вода не смогла смыть слой грязи. Жидкие черные волосы беспорядочно свисали до плеч. На его левой щеке виднелись три синих татуированных кружка, расположенных цепочкой от рта до уха. На верхней губе — редкие черные усы; несколько волосинок — вместо бороды.
Толстая нижняя губа эскимоса была оттянута двухдюймовыми клыками, вставленными в прорезанные в ней отверстия. От этого зубы были оскалены и лицу придано свирепое выражение.
— Ишь ты, зубатая шельма!