То, что у него возникло сопротивление, я заметил по следующим признакам: он не протестовал открыто, не выражал сомнения, а опять стал чрезмерно вежливым, покорным и послушным. Его сновидения, которые в ходе анализа сопротивления становились все более редкими, короткими и ясными, опять стали такими же, как в начале анализа: длинными и запутанными. Состояния страха вновь участились и стали такими же интенсивными, как и прежде. Несмотря на это, он не выражал недоверия анализу. Снова возникла идея о наследственности; здесь в скрытом виде проявилось его сомнение в анализе. Он опять, как в начале анализа, изображал изнасилованную женщину. Также и в сновидениях доминировала пассивно-гомосексуальная установка. Сны о коитусе и сны, сопровождавшиеся поллюцией, теперь ему уже не снились. Итак, мы видим, что, хотя анализ его характера и продвинулся, прежнее сопротивление характера тотчас же полностью проявилось, как только в сфере действия анализа оказался новый слой его бессознательного, на этот раз самый важный для его характера – страх кастрации.
Вследствие этого анализ сопротивления начался не со страха за член, из-за которого вспыхнуло сопротивление: я снова вернулся к его общей манере поведения. В течение полных шести недель едва ли происходило что-либо другое, кроме исключительного толкования его поведения как защиты от опасностей. Выхватывалась каждая деталь его поведения и снова и снова демонстрировалась ему в этом значении, в результате чего мы постепенно продвинулись к ядру поведения, к страху за член.
Пациент снова и снова пытался ускользнуть от меня с помощью «аналитического пожертвования» инфантильным материалом, но я также последовательно истолковывал ему смысл его действий. Постепенно ситуация обострилась до такой степени, что по отношению ко мне он почувствовал себя женщиной; он об этом сказал и добавил, что ощутил также сексуальное возбуждение в промежности. Я истолковал ему природу этого феномена, вызванного переносом: он воспринял мои попытки разъяснить ему его поведение как упреки, почувствовал себя виноватым и хотел загладить вину с помощью женской готовности отдаться. Более глубокий смысл этого поведения, а именно то, что пациент идентифицировал себя с матерью, потому что боялся быть мужчиной (отцом), я пока не затрагивал.
Теперь среди прочего он привел следующее подтверждающее сновидение.
«Я знакомлюсь на Пратере с одним молодым парнем и вступаю с ним в разговор. Он, видимо, неправильно понимает одно из моих высказываний и говорит, что готов мне отдаться. Между тем мы пришли в нашу квартиру, молодой человек ложится в постель моего отца. Его нижнее белье мне кажется непривлекательным».