– А что… Толковый вой. И в сече не робеет, и с головой дружит. А скрытный – так что ж, характер такой ему боги дали. У каждого свой характер, – Боживой, кажется, относился к Волынцу с явной симпатией.
– Только вот друзей у него в сотне не было. Всегда один. И на привале один, и на перегоне – один. Ни с кем словом не обмолвится, мнения не спросит, – Верещага, в отличии от товарища, с таким доверием к новому сотнику не относился. – Одно слово – байстрюк. Говорят, дразнили его в детстве, оттого он и не дружил ни с кем.
– Его, говорит, дед с бабкой воспитывали.
– Да, я тоже так слышал, – сказал Боживой. – Деда его я не знал, но видел раз, как он на ярмарке коня на спор на себе таскал по кругу. Несколько кругов по площади сделал. Силен старик был, хотя в годах уже…
– Богатый был дед-то?
– Откуда… Все штаны в заплатках…
– А конь этот, Ветер, у Волынца откуда? Такой конь пару деревенек со смердами стоит.
– А это еще одна задача, – сказал Верещага. – Он тогда уже в нашей сотне служил. Только-только взяли. А тут кто-то ему сразу и доспех привез, и коня этого, на которого князю сесть не стыдно. Прислали с посыльным. Подарили, стало быть. А за что – про что, никто не знает. Только сам Волынец не удивился, и даже, помню, не улыбнулся. Все, как должное принял. Я как раз там тогда был. Все сам видел. Мы его стали спрашивать, а он не говорит, отмахивается. Вообще он с нами как-то свысока держался всегда. Никогда ничего не попросит.
– А у него попросишь, даст, и ответа не требует, – сказал Боживой.
Славер понял, что к сотнику первой сотни отношение у всех разное. Оно всегда таким и должно быть, понимал воевода. Редко кого все одинаково воспринимают, но чаще такого человека, что выше других стоит. Как, например, князя Войномира. Его, кажется, все вои во всех полках любили. И сам прост, и удача его любит. Славер таким простым быть не умел. И понимал, что к нему тоже относятся все по разному, как к Волынцу.
Так и ехали до вечера, а ближе к вечеру, перед приходом темноты, вдали показалась малая сигнальная крепостица. Это говорило о том, что полк покидает земли словен, и попадает в княжество кривичей. Славер снова подогнал коня, и догнал Волынца.
– Не устал твой Ветер?
– Ветер усталости не знает. По крайней мере, я за ним такого недостатка не замечал.
– Тогда скачи в крепостицу. Скажи, пусть гонца пошлют в Плесков[72] или в Изборск[73] к старому князю Улебу, где он находится. Воевода Славер со своим полком желает ему долгих лет и здоровья, и просит разрешения мирно пройти по дорогам княжества кривичей в дальние земли. Так и скажи. Так уважительно будет. Когда так просят, всегда и встретят, и накормят. Кривичи народ такой, уважают тех, кто их уважает.