– Здравствуй, Первонег. Я рад, что ты остался жив, – сказал Славер.
– Кто здесь? – спросил воевода Славена. – Я плохо вижу. Голос знакомый, но узнать не могу. Кто здесь?
– Это я – Славер.
– А… Значит, это ты так ловко провел нас, и сжег Славен?
– Это сделали мои дружинники по моему приказу. Но об этом говорить не будем. Вы тоже пару раз бывало, помнится, Русу жгли. Сейчас наш праздник.
– Что ты хочешь?
– Ты уполномочен вести переговоры? Или их будет вести сам Буривой, если сможет на ноги встать? Лучше уж пусть его младший сын. Он хитрый, я слышал. По дороге здорово обманул воеводу Даляту. И вот Далята обиделся на обманщика, и теперь его терем сжигает. Но об этом не на дороге говорят, когда один из противников лежит бессильный. Тебя сейчас в мой терем отвезут. Поставим тебя на ноги, тогда и поговорим. Тогда сам гонца к Буривою и к Вадимиру пошлешь. Расскажешь им, что с их городом случилось.
Первонег закрыл глаза. Короткий разговор и вспышка эмоций, когда он услышал своего главного противника, все это отняло у Первонег слишком много сил. Он опять потерял сознание.
Славер сам взял Первонега подмышки, оттеснив хиловатого на его взгляд Белоуса.
– Помогите мне, – потребовал от воев. – В сани его положим.
Первонега положили в сани. Первонег сам накрыл его ведмежьей шкурой, которой раньше прикрывал свои ноги. Спутник Славера уже сидел на своем месте. И так ловко для своего тучного тела в сани забрался, что невольно подумалось, будто он боится, что Первонега на его место уложат. Но воеводу положили поперек саней за спиной возницы. Белоус стоял, и смотрел, как загружают в сани его воеводу, и вовремя заметил, как из-за пазухи в Славера, нагнувшегося над Первонегом, выпал берестяной свиток. Белоус был человеком грамотным, и знал, что это такое. Ожидая узнать какие-то важные новости, он сделал вид, что тоже поскользнулся, и упал так, что накрыл свиток грудью. И легко ухватил его с дороги, чтобы спрятать в рукав.
И как раз вовремя. Славер обернулся.
– Тебя, значит, Белоусом воевода назвал? Почему тогда у тебя усы такие черные?
– Трубы часто чистил, – грубо ответил Белоус. – Усами задевал за дымовые камни.
– Садись на круп позади одного из наших воев. С нами поедешь. Будешь за своим воеводой ухаживать. У меня для этого специальных людей нету.
– Я своих людей пришлю, – сказал Ворошила.
– Зачем нам этот?
– А случится что с Первонегом? Скажут, мы его добили. Нет, посадник, пусть при нем этот вой будет. С него и спрос.
– Здраво мыслишь, воевода, – согласился Ворошила.
Мнения Белоуса никто не спрашивал. Сам он чувствовал себя пленником, несмотря на то, что у него даже меч не отобрали. Но поехать за воеводой он и сам желал. Тем боле, возвращаться пока ему было некуда. Княжеское подворье Вадимира, как слышал вой разговоры женщин у ворот, сожгли, как и подворье Гостомысла. Семьи княжичей бежали через другие ворота в неизвестном направлении. А своим домом молодой вой не успел обзавестись. Да и какой дом уцелеет в горящем городе. Если город деревянный, то он превратится в сплошное пожарище, бушующее на обеих берегах Волохова…