— Шабаш! Славная погодка, как по заказу постояла…
— Разве вы не рады? — глянул на нас папа. — А ну марш на гору — посчитайте–ка копны.
Мы с Витькой будто того и ждали: сорвались с места, как угорелые. С вершины покос виден как на ладони. По выбритому косами склону громоздились островки: деревья, кусты, кочки и копны сена. Мы дважды пересчитали копны. Довольные, припустили вниз.
— Сколько? — первым спросил дед, едва мы вернулись.
— Семьдесят две, — по старшинству доложил братишка.
— Стало быть, я угадал! — сказал дед. — Выходит, поставим пять добрых стогов.
— Глаз — алмаз! — похвалил Михаил Данилович.
— И не верится, что за девять дней столько наворочали?! Кажись, так ударно мы еще не косили, — подытожил дед.
— Витя с Ваней виновники! — заметил Борис Андреевич.
— Верно, они хорошо подсобили, — согласился дед.
— Стога завтра начнем ставить? — поинтересовался Витька.
— Нет, брат, копны должны слежаться, — принялся объяснять дед. — Пока их невозможно свозить, рассыпятся. Пусть себе постоят. А мы мед откачаем. Но завтра отдохнем. Разве не заслужили мы денек? Погоняем форель в Бахтиярке, а уж послезавтра примемся мед качать.
— Рыбалка от нас не убежит, — возразил Сергей Федорович. — Работать так работать. Давайте сперва мед откачаем. А там видно будет.
Дед не стал возражать.
После сенокоса на деда, как нам показалось, напала лень. Солнце уже поднялось над горой, а он и не думал идти на пасеку. Отец с товарищами тоже занимались кто чем. Дед точил странные кривые ножи. Я сроду таких не видел. Мы с Витькой надоедали ему одним и тем же вопросом:
— Когда же начнем мед качать?
— Беда мне с вами, — отбивался он от нас. — Дайте пчеле облетаться.
До нас не сразу дошло, что это означает. А объяснялось все просто: когда солнце обогреет землю, пчелы летят за медом. Да так увлекаются, что меньше всего реагируют, если человек появляется на пасеке. Дед хорошо знает, когда лучше всего открывать ульи и забирать рамки, наполненные медом.
Наточив ножи, дед наведался на пасеку. На обратном пути зашел в омшаник, погремел там, что–то переставляя с места на место. Вернулся к дому. Присел, как всегда, на крыльце. Обшарил глазами противоположный склон. Наконец громко распорядился:
— Пора снаряжаться, мужики! У пацанов уж терпенье лопнуло.
— И мы, признаться, заждались, — отвечал за всех Михаил Данилович.
Вслед за дедом все подались в омшаник. В одной из его половин — просторном, прохладном помещении, — в правом углу у окна была установлена медогонка. Она походила на огромный металлический цилиндр. Внутри его — специальное устройство, в которое вставляются рамки с медом. Начинаешь крутить за ручку — устройство вращается по ходу часовой стрелки и мед выкачивается из рамок, отекая по стенкам на дно сосуда. Потом через кран мед сливают в посуду: ведра, бачки или фляги.