Держи меня крепко (Браун) - страница 3

– Да.

– Стало быть, вас можно увидеть по телику?

– Иногда. У меня есть своя программа, которая транслируется со станций кабельного телевидения во всех штатах. Я беру интервью у интересных людей.

– Интервью? – Поверх ее плеча он оглядел уютный зальчик своего кафе, словно выискивая среди посетителей того, у кого она могла бы взять интервью. И тут его осенило: – Вы ведь не собираетесь просить Лайона, чтобы он устроил вам интервью с его папочкой, дорогуша?

– Именно это я и собираюсь сделать.

Гейб задумчиво глядел на нее.

– Значит, не было никакой подружки-студентки, так?

Энди решительно ответила:

– Не было.

– Я так и думал. – Однако в голосе его не было осуждения.

– Вы думаете, мистер Рэтлиф откажет мне?

– Черт возьми, я в этом уверен. А вот сейчас мы это как раз и выясним. Вот он собственной персоной.

Энди почувствовала, что сердце ее оборвалось. Пытаясь взять себя в руки, она принялась разглядывать мокрый кружок, оставленный ее стаканом на гладкой поверхности стойки. Хлопнула дверь.

– Эй, Лайон! – крикнул кто-то из угла.

– Лайон! – окликнул его другой.

– Джим, Пит, приветствую.

Глубокий, с хрипотцой, голос оказал на Энди странное воздействие: будто сотни тончайших иголок впились ей в спину.

Энди надеялась, что он сядет рядом, на один из свободных табуретов, тогда было бы проще завязать разговор. Но по звуку шагов она определила, что он направился в противоположный от стойки конец кафе. Краешком глаза она увидела голубую рубашку.

Гейб поспешил к нему:

– Как поживаешь, Лайон? Что будешь пить? «Чили»?

– Нет, сегодня слишком жарко. Знаешь, позавчера Грейси приготовила такой «Чили», что мне понадобилась пара порций марганцовки, чтобы привести желудок в порядок.

– А не мог живот у тебя разболеться из-за жемчужин, которые ты запил тем «Чили»?

– Может быть, может быть.

Этот голос… Каким же должен быть мужчина, обладающий таким завораживающим голосом? Не в силах более сдерживать любопытство, Энди повернулась и взглянула на вошедшего в тот самый момент, когда он говорил Гейбу:

– Дай-ка мне корзиночку чизбургеров.

– Уже несу.

Энди даже не слышала, что ответил Гейб. Она была слишком поглощена человеком, который делал заказ. Он оказался вовсе не таким, каким она его себе рисовала. На вид Лайону Рэтлифу лет тридцать пять. Она же представляла его гораздо старше, вероятно, из-за того, что генералу Рэтлифу было уже за восемьдесят. Очевидно, его сын родился после войны.

Во всем облике Лайона Рэтлифа была некоторая двойственность. Греческий нос, прямые темные волосы, четко очерченные черные брови смутно напоминали Энди героев фильмов на библейские сюжеты. Но чувственный выразительный рот выдавал страстность его натуры.