Женщина осенила себя крестом:
– Точно… Спаси его, Господи!
15
22 июня 1941 года. 4 часа утра.
Сначала издалека донесся какой-то гул. Мощный. Размеренный. Тревожный.
Спустя несколько минут светлеющее небо над пограничной заставой, на которой служил Алексей Клименко, почернело от немецких самолетов.
Одновременно с той стороны реки стали бить вражеские пушки.
– Немцы форсируют Буг! – вскоре доложили дозорные.
– Застава в ружье! – грозно прозвучала в ночи чья-то команда.
Завязался бой. Тяжелый. Неравный.
Алексей Клименко метался по недавно вырытым окопам от одного фланга обороны к другому, подбадривал бойцов и передавал им четкие приказы командира, укрывшегося в дальнем блиндаже – ни проволочная, ни беспроволочная связь уже не работали.
То тут, то там путь ему преграждали тела молодых красивых парней, с которыми он еще вчера пил чай, водил задушевные беседы. Почти все оставшиеся в живых пограничники оказались ранеными. Тех, кого задело легко, оставались в строю.
Безрукие же, безногие, истекая кровью, молили о помощи. Но ждать ее было неоткуда.
16
Армаду летящих на восток самолетов не могли не заметить и в деревне, где жил Андрей Клименко.
У одних их появление вызвало самую настоящую панику, у других, среди которых оказались все члены семьи Павелко, восторг и радость.
– Все. Капут Советам! – перекрестившись, злорадно констатировал Николай Степанович.
– Допрыгались… Дотанцевались, – поддержал его племянник.
В тот миг он почему-то совсем не думал о своей избраннице, расставание с которой теперь стало неизбежным.
Встретились влюбленные только в обед – в библиотеке (об этом они условились еще вчера).
– Все, милый, я уезжаю, – грустно сообщила Наталия.
– Ку-ку-куда? – еле выдохнул Андрей.
– Не знаю. Может, в Киев, а может, в Харьков… Там будет видно.
– А я?
– Хочешь – собирайся, поедешь с нами.
– Нет. Мой дом – здесь!
– Тогда – прощай!
– Не пущу… Слышишь, я тебя никуда не пущу!
В это время скрипнула дверь, и в библиотеку вошел верный Иван Демидович.
– Ты готова, доча?
– Да.
– Давай быстрее, Елизавета Тихоновна ждут, – он развернулся и вышел, понимая, что влюбленные должны побыть немного наедине.
– Не пущу… – повторил Андрей, нежно прижимая суженую к своей груди.
– Прости. Но я должна ехать. Мама тяжело больна, она не переживет разлуки.
– Но ведь ты об этом никогда ничего не говорила!
– Забыл? Я дочь красного командира. Нам хныкать не полагается…
– Наталочка… Наталка… Не уезжай – молю!
– Эй, скоро вы там? – донесся снаружи сердитый мужской голос.
– Иду, дядя Ваня… Иду… Прощай, любимый!
– Постой. Я должен открыть тебе один секрет.