– Я не скрываю, что не люблю графа де Шаролэ, – сознался Бриссак.
– И я, – сказал Ришелье.
– И я, – прибавила Сале.
– Однако он был очень в вас влюблен, – напомнил ей маркиз де Креки, – он повсюду вас преследовал.
– Я ужасно его боялась!
– Есть чего бояться, – прибавил аббат де Берни.
– Доказательством тому может служить случай с мадам де Сен-Сюльпис, – подтвердила Кино.
– О, это ужасно! – вскричала Сале.
– Разве это правда? – спросила Госсен.
– Да, – отвечал де Берни, – я сам видел, как умерла несчастная женщина. Я принял ее последний вздох, и, хотя тогда был еще очень молод, эта сцена запечатлелась в моей памяти. Я до сих пор слышу крики и проклятия жертвы!
– Граф де Шаролэ убил ее?
– Ради собственного удовольствия.
– Расскажите же!
– Это случилось за ужином, во времена регентства. На мадам де Сен-Сюльпис было платье из индийской кисеи; граф де Шаролэ взял подсвечник и поджег его[2], чтобы доставить себе удовольствие наблюдать, как сгорит женщина.
– Негодяй! – закричали Комарго, Сале, Софи, Госсен и Дюмениль.
– Это истинная правда! – подтвердила Кино.
– И она сгорела? – спросили все.
– Да! А меня позвали к ней в ту минуту, когда она умирала, – сказал аббат.
– И такие ужасы творит принц крови! – возмутилась Дюмениль.
– Потомок великого Конде! – прибавила Кино. – Брат герцога Бурбона!
– В ту самую ночь, когда граф совершил эту гнусность, – вспомнил Ришелье, – его нашли связанным и погруженным до подбородка в яму, наполненную нечистотами. Рядом валялась его карета, опрокинутая набок, без лошадей, а кучер и два лакея были связаны. Никто никогда так и не узнал, кто отомстил за бедняжку.
– А кого граф обвинял? – спросила Софи.
– Никого. Он и сам не знал, кто его наказал таким отвратительным способом.
– Однако он дешево отделался. Всего лишь принял ванну, – с иронией сказал аббат де Берни.
– Из крови? – спросила Кино.
– Как из крови? – повторила Дюмениль.
– Конечно. Это давняя привычка графа.
– Он принимает ванны из крови?
– Как? Вы этого не знаете? Однако весь Париж только об этом и говорит.
– Неужели граф де Шаролэ?..
– Да. Чтобы поправить свое здоровье, он принимает ванны из бычьей крови.
– Однако говорят и кое-что иное, – заметил Таванн.
– И, может быть, не напрасно, – прибавил Ришелье.
– Что же говорят? – с нервным смешком спросила Дюмениль.
Креки осмотрелся, не подслушивает ли какой-нибудь нескромный лакей, потом, понизив голос, сказал:
– Говорят, что эти ванны, которые надо принимать только в последнюю пятницу каждого месяца, состоят из трех четвертей бычьей и из одной четверти человеческой крови.