— Надо выждать, — упрямо повторил капитан.
Чистяков знал, как только его батарея обнаружит себя, на него обрушится огонь более тяжелых орудий. Выгоднее ударить первыми. Тем более вели наступление пехотные части, подтягивались танки, и немцы в ближайшее время усилят огонь. Так оно и произошло. Подключились к обстрелу еще несколько «стопяток», минометная батарея. Затем открылись заслонки в амбразурах центрального форта, и ахнули гулкие выстрелы 173-миллиметровых орудий.
Батарея открыла в ответ огонь усиленными бетонобойными снарядами. Цели были распределены заранее. Ерофеев вложил один и другой снаряд в дот, где укрывалось тяжелое орудие. Прочный железобетон не поддавался. Второе орудие, по которому вела огонь самоходка Чистякова, разворачивала ствол в его сторону. Механик Савушкин ахнул:
— В нас целятся. Товарищ капи…
Договорить не успел. Фугасный снаряд весом семьдесят килограммов разорвался с оглушительным грохотом в двадцати шагах от «зверобоя» и снес остаток кирпичной стены.
О броню лязгнули осколки, а спустя несколько секунд свалился обломок сцементированных вместе нескольких кирпичей, который разлетелся как бомба. Удар был такой силы, что наводчика Николая Марфина сбросило с сиденья, Чистякова оглушило. Снаряд был в стволе, но мешала целиться завеса кирпичной пыли.
— Миша, двигай вперед, — толкнул механика Александр.
Самоходка выскочила на открытое место. Капитан знал, что скорострельность этого тяжелого орудия всего один выстрел в минуту, но эта минута уже прошла. Новый снаряд прорезал клубящуюся бурую завесу и взорвался там, где только что стояла их машина. На таком расстоянии дальнобойные орудия поражали цели с большой точностью.
Почти одновременно с ним рванули два фугасных заряда гаубиц — «стопяток». Еще одна зубная боль!
Тяжелая самоходка ИСУ-152 в нормальной обстановке могла выпускать три снаряда в минуту. Но это в нормальной…
Обломок стены ударил по броне крепко. Пробить не пробил, но практически весь экипаж был в разной степени контужен.
Марфин лежал, не в силах подняться. Механик Савушкин, не выпуская рычагов, задирал голову, из носа текла струйка крови. Вася Манихин сидел в обнимку с гильзой, ожидая команды.
Требовалось заново прицелиться. Чистяков наводил орудие, и происходило это медленнее, чем он хотел.
За три года, начав службу сержантом, Александр достаточно пострелял по разным целям. Вначале в гаубичной батарее, затем, после училища, в самоходно-артиллерийском полку. Но угодить в амбразуру с расстояния более километра было сложно.
Фугас врезался ниже цели. Капитан не учел, что бетонобойный снаряд тяжелее обычного. Вася Манихин перезарядил орудие. Чистяков немного поднял прицел. На этот раз угодил на уровне амбразуры, но метра на полтора левее.