Бетонная стена толщиной полтора метра, усиленная стальной арматурой, держала удары. Но попадание в стену рядом с амбразурой дало результаты. Чистяков разглядел едва заметную тонкую трещину, протянувшуюся к амбразуре. Если всадить в это место еще один снаряд…
Ответный фугас прошел над машиной. Волна сжатого воздуха и инверсионный след были такими мощными, что толчок снова качнул «самоходку». В запасе минута, надо успеть. Сержант Манихин работал лихорадочно, сбросив бушлат и что-то выкрикивая.
Пушка-гаубица МЛ-20 успела выпустить три снаряда, и один из них врезался, куда надо. Тонкая нить лопнувшего бетона превратилась в широкую трещину, в которой зияла полуметровая дыра.
Снаряды по-прежнему не могли разрушить дот. Но сквозь дыру внутрь ударила взрывная волна, сноп огня и каменных осколков. Они накрыли часть расчета, что-то повредили в огромном орудии весом семнадцать тонн с длинным восьмиметровым стволом.
Чистяков крикнул радисту:
— Передай Воробьеву, пусть переносит огонь на второе орудие. Надо помочь Ерофееву.
Сам он не был уверен, что дальнобойная пушка, знакомой ему модели К-18, выведена из строя. Чистяков выпустил еще два снаряда. Один из них, переломив перемычку, взорвался наконец внутри дота.
Вспыхнули объемистые гильзы с артиллерийским порохом, шипящее пламя клубком выкатилось из амбразуры. Спустя минуту сдетонировали сразу несколько снарядов. Дот осел, из развороченной амбразуры выбивался дым.
— Уделали гробину, мать ее! — высунувшись в люк, орал Василий Манихин. — Со «зверобоями» решили тягаться.
— Самоходку подбили! — не менее громко выкрикнул механик Миша Савушкин.
— Чью? Нашу? — застыл сержант Манихин.
— Разуй глаза…
Тяжелый снаряд достал машину лейтенанта Анатолия Корсака. Он получил старую, побывавшую в боях СУ-152 с броней толщиной семь с половиной сантиметров.
Фугас взорвался метрах в трех перед «зверобоем». Воронка была неглубокая, но семьдесят килограммов взрывчатки и металла ударили крепко. Лопнули обе гусеницы, а с правой стороны сорвало ведущее колесо.
Основной удар пришелся под брюхо, была вмята и лопнула броня. Массивную пушку выбило из креплений. Но машина не загорелась, а из верхнего люка с трудом выбирались трое ребят из экипажа. Кое-как сползли по броне и, шатаясь, отбежали в сторону.
— Механик накрылся, — пробормотал Савушкин.
— И радист тоже, — пожалел своего коллегу новый радист Валентин Линьков. — Крепко их уделали.
— Меняем позицию, — напомнил экипажу, что бой еще не закончен, капитан Чистяков.
Теперь сразу три самоходки всаживали снаряды во второй дот с дальнобойным орудием. После двух десятков выстрелов взломали бетонную стену. Тяжелая пушка замолчала — либо вышла из строя, либо ее вытащили из полуразрушенного укрепления.