– Может, взять их все-таки с собой, к тиуну повести? – предположил Гостемил.
– Морока.
– Все-таки.
– За привезенных князь больше не заплатит, цена одна. Чего людей зря мучить. А так – может они еще кого-нибудь похитят, так опять меня пошлют, а я нынче человек семейный, заработки нужны.
Гостемил пожал плечами.
Плачущую Аньку-перса доставили в поселение, где Хелье, поманив к себе возрадовавшегося Ротко, непрерывно целующего спасенную, сказал ему, что в Киеве ему, Ротко, лучше не показываться в ближайшие десять лет, и в Новгороде тоже. Езжай, Ротко, смотреть на кахалы в Фефеции. Ротко нашел совет весьма резонным.
После отъезда Хелье и Гостемила со спасенной, пристыженный, нервничающий зодчий наорал на прислугу, а затем и на детей. Минерва ждала, пока он выговорится. К ее неудовольствию какой-то крепыш из местных, с простецким лицом, полез к Ротко с расспросами, и Ротко выдал ему, прежде чем Минерва успела крикнуть «Заткнись!», что если бы не Хелье, пропала бы княжья дочка совсем, вот ведь беда какая была бы. Крепыш осведомился с интересом, кто такой Хелье. Минерва, разбирающаяся в людях гораздо лучше мужа, вгляделась в лицо спрашивающего и решила, что простецкое оно лишь на первый взгляд – но было поздно.
– Хелье – приближенный князя! – разглагольствовал Ротко. – Бесстрашный, верный, мужественный, незаменимый! Гроза врагов князя и княгини, сокрушитель Неустрашимых!
Минерва, быстро приблизившись, пнула его своей маленькой тощей ногой, и Ротко наконец-то прикусил язык.
Кивнув ему и улыбнувшись любезно Минерве, простак направился к тому самому домику, в который давеча врывались Хелье и Гостемил. Расспросив горе-похитителей, Рагнар решил их не убивать – они ничего толком не знали. Им сказали, что будет проезжать обоз, а в нем дочь важной персоны. Вот и все.
Через две недели после этого Рагнар встретился с Марией в Гнезно. Он был обязан ей многим – в сущности, своим возвышением, лидирующей ролью в Содружестве. Любовниками они не состояли – умудренная прошлым опытом, Мария не допускала смешения политики и любви.
– Скажи, Мария, – Рагнар улыбался открытой, искренней улыбкой, – какие люди в прошлом противостояли Содружеству? До нынешнего воссоединения?
– Много было, – сказала Мария, глядя Рагнару в глаза. – Очень много.
– Ну, основные фигуры назови.
– Ну, как же. Хайнрих Второй нас не любил.
– Так. А еще?
– Орден всегда против, хотя до прямого вмешательства они не доходят.
– Император и Орден. А из правителей попроще?
– Олов Норвежский. С ним пришлось повозиться.
– А из простых людей?
Мария повела бровью.