— Аппендицит? — спросил Лайон, разглаживая шрам на животе Энди.
— Да.
Поворачивая женщину вокруг своей оси, он легонько укусил ее за бок, потом добрался до спины и стал целовать изгиб поясницы, проводя языком по мягким светлым волоскам.
— Лайон, — выдохнула она.
Он снова повернул ее к себе лицом и наклонился ближе, исследуя губами впадину пупка, Его язык скользнул внутрь, обнаруживая капли воды, скопившиеся внутри. Лайон посмотрел на нее и улыбнулся:
— Никогда хлорка не казалась мне такой вкусной.
Она засмеялась и взъерошила его высыхающие волосы. Ее смех перешел в короткие торопливые выдохи, когда его поцелуи опустились по животу к внутренней стороне бедра. Такая раскованность была ей в новинку. Конечно, Роберт видел ее обнаженной, но она не помнила, чтобы он стоял вот так и восхищался ее наготой. Он никогда не обнимал ее, не целовал так, как это делал сейчас Лайон. Да она и не поняла бы такой близости с ним, не приняла бы ее. Почему же тогда она стояла перед ним, дрожа от возбуждения и позволяя ему делать все это? Почему сейчас сердце у нее в груди распирало от гордости, если раньше она всегда стеснялась своего тела? Когда он лег и потянул ее за собой, она не стала противиться, а легла рядом — легко, естественно.
— Я смотрел, как ты плаваешь, — сказал Лайон, гладя пальцами ее спину.
— Я тебя не видела. — Ее ладони упирались в его мускулистую грудь, чуть массируя ее.
— Ты и не должна была.
Он прикусил зубами ее мочку, а потом начал играть с ней языком.
— Я вел себя очень тихо, когда увидел, как ты выходишь из дома. — Он низко застонал, когда прошлась ноготком по его плоскому темному соску.
— Среди прочего, — с трудом выговорил он, подчиняясь ее сладкой пытке, — ты отлично плаваешь.
— Спасибо.
Энди накрыла темное пятно губами и приникла к нему, нежно посасывая.
— Боже, Энди, — простонал он.
Лайон стал целовать ее, а его рука медленно, словно лениво гладила ее бедра. Его поцелуи были горячими и настойчивыми, язык — пытливым и изучающим. Энди боялась спугнуть разгоревшееся желание, но ей хотелось уничтожить всякие барьеры между ними, чтобы не осталось места недопониманию.
— Лайон, я… Ох… что ты делаешь? Ты… касаешься…
— Ты такая приятная на ощупь, — прошептал он, уткнувшись в ямку у нее на шее.
Его ладонь накрыла треугольник золотистых волос. То, что он делал внутри нее, вызывало в ней всплеск таких чувственных ощущений, которых она не испытывала никогда в жизни. Не в силах сдержаться, она задвигалась в такт его движениям. Он покрывал уголок ее губ быстрыми, порхающими поцелуями.