– Если он это сделает, умрет вместе с нами. – Лазрес пошарил в карманах. – Мне нужна розовая пилюля! Ар Джей знает, где все мои лекарства. Где он?
– Я послал его на крышу. – Маквей следил за туманом. – Он ничего не увидит, но зато может услышать.
– Он хороший человек. Бывший военный. Я был уверен, что взял их с собой.
– У тебя два разных сердечных лекарства? – спросила Амейра.
– Я принимаю розовый антацид, когда ем креветок на ужин. Я по-своему любил Ханну. В детстве она развлекала меня историями о Хезекайе и его превращении. Когда я немного подрос, научила меня играть в шахматы на доске с воронами, которую вырезал ее дедушка.
Амейра погладила его по руке.
– Я поищу антацид в аптечном шкафчике.
Маквей проследовал за ней в ванную.
– Какого черта он живет в мотеле? – Амейра чуть не сорвала дверцу шкафчика. – Прежде чем ты ответишь, Маквей, да, я в курсе, что у него дома закоротило электрический щиток.
– Хороших электриков трудно найти, Рыжая.
Он зачарованно смотрел, как на ее лице быстро сменялись эмоции. И еще ему страшно хотелось ощутить ее вкус снова, и он положил ладонь ей на затылок.
– Ты не виновата.
– Нет, виновата. Я сбежала и спряталась, ну, или попыталась спрятаться там, где живут люди, которых я люблю. Спарксу не пришлось сильно напрягать мозги, чтобы догадаться и послать Уилли в Мэн.
– Так говорит Йоланда. И Джейк. Да, слухи в маленьких городках распространяются быстро, но из того, что я слышал о проведенном тобой дне, никто не боялся получить из-за тебя пулю. Люди считают, что тебя втянули в это дело.
– Они просто нуждались во мне и оценили риск. Ты уверен, что сегодня вечером никто не погиб?
– Пожарные обыскали место пожара. Все чисто.
– Зачем Уилли взрывать целый бар? Это не в его характере, если у него, конечно, есть характер. Надо, чтобы он это прекратил.
– Я знаю.
– Думаешь, он разозлился, потому что хочет сделать свою работу, а у него все срывается?
– Возможно. – Он остановил ее. – Ты кое о чем забываешь.
– Вряд ли.
– Ханна. Уилли Спаркс ее не убивал. Не совпадает по времени, как пожар в баре по модусу операнди[1].
Амейра уткнулась Маквею в плечо:
– Я так запуталась, будто в мозгу зеркальный шар, и все мысли, идеи, факты отражаются от кусочков зеркала в темноту. И надо это все собрать и понять?
Он поцеловал ее в волосы.
– Собрать и понять – это моя работа, Рыжая. А ты лечи порезы и ожоги, делай этот мир лучше.
– Маквей, что ты от меня скрываешь?
– Не могу ответить, пока не узнаю, что скрыл от меня Уэстор.
– Держу пари, ты жалеешь, что не остался в Нью-Йорке.
– Поверь, полуночная прогулка по Центральному парку без оружия – ерунда по сравнению с этим месивом. Нам пора возвращаться в дом твоей бабушки. Мои инстинкты, а я к ним прислушиваюсь, хотя и не люблю, подсказывают: завтрашний день может оказаться худшим из всех в семействах твоих предков с обеих сторон.