Саша Антонов, известный в уголовный среде как Шнобель, был пьяницей, хулиганом и лодырем. И хотя постоянно сидел по уши в долгах, со всеми расплачивался. Было очевидно, что воровал. На крупного «крадуна» он просто не тянул, значит, крал часто, но по мелочи. В остальное время он в таких же мутных компаниях пил, дрался, снова пил, тискал таких же мутных баб. В последний раз приревновал к одной из них, в состоянии крайнего алкогольного помутнения, мужика. Зарезал в драке ее, а потом и его. А утром ничего не помнил. Сейчас переживал страшно, винился, что на «мокрое» дело пошел, требовал даже одно время, чтобы к нему привели священника, но потом успокоился.
– Заходи, Саша, заходи, – кивнул на табурет Храпов. – Ну как ты тут?
– Хреново, Дмитрий Владимирович, как еще. Тюрьма – не воля! Друганы вот не забывают, передачки носят. Курево, шавку кое-какую, разрешенную, чай. А вы как? У меня теперь другой следователь… скоро суд. Как я тогда… эх, попутало меня! По трезвянке бы никогда! Вы мне верите?
– Саша, тут дело не в том, верит тебе следователь или нет, поверить тебе должен судья. А ты вел такой образ жизни, что поверить трудно. Да и сделанного уже не вернешь. Скажи мне, Саша, так, без протокола, ты в своей среде знаешь воров, кто специализируется на кражах золотых изделий, перекупщиков?
– Дмитрий Владимирович! – Шнобель весь побагровел и выкатил глаза для пущей убедительности. – Вы же в наших делах сечете, знаете, что по понятиям своих сдавать – последнее дело.
– Не надо никого мне сдавать, Саша, – терпеливо стал объяснять Храпов. – Ты просто скажи: знаешь этот круг или нет.
– Знаю, но только для вас, Дмитрий Владимирович. Вы – человек, вас я уважаю, да и другие говорят, что Храпов – человек.
– Ладно тебе, – через силу засмеялся следователь, – понесло опять. Расскажи, какие нравы в этой среде, какие законы.
– А че говорить… можно я закурю?
– Да, кури, кури!
Шнобель долго возился, вынимая из карманов пустые пачки с рассыпавшейся табачной крошкой, пока не извлек наконец кривую мятую сигарету «Прима». Он старательно и солидно прикурил, выпустил дым и стал разгонять его рукой, чтобы он не попадал на следователя. Потом доверительно начал:
– Я вот че думаю. В последнее время братва стала поговаривать, что «рыжья» стало мало. Барыги тоже его не видели давно. Говорят, чечены стали вывозить его из Москвы к себе. Они там оружие покупают на него, баксы всякие. Я толком не пойму, но базар слышал. А еще братва «терла», что полиция под себя все взяла. Не в смысле полиция, а эти… – Шнобель смущенно засмеялся, закашлялся. Покрываясь снова обильным потом, помахал рукой, разгоняя дым, и добавил: – …оборотни в погонах. Типа они весь навар через себя сбывают. И какой-то высокий там рулит. В смысле должности, конечно. Про рост я не в курсе. Я не очень-то в этот базар всегда встревал. Вообще, Дмитрий Владимирович, вы же знаете, что по нашим понятиям с полицией дела иметь западло… извините, нельзя. Но мне один авторитет… на пенсии… говорил, что воровские времена давно прошли, сейчас не понятия, а «бабки» рулят.