— Абд-эль-Малек насмехается над нами! — закричали со всех сторон. — Безумие охватило его! Он предается дьявольской роскоши!
Святой из Ливана проповедовал:
— Тервагант пообещал своим правоверным сады, где никогда не смолкает журчание воды, и 70 000 девственниц для ублажения каждого. Да, но не в этой жизни, в другой!
— Братья, — кричал какой-то дервиш, — будем целомудренными на этом свете!
Взобравшись на могилу халифа Мотаваккела, красавчик Фатимит высказал еще более существенные упреки.
— Эта ничтожная девка овладела его разумом, — сказал он. — Халиф обнародовал указ: его потомок взойдет на престол. До сих пор жены его гарема были бесплодны, но колдовство может все! Это создание родит ему сыновей. И наши права будут ущемлены!
Собравшиеся вопили, выкрикивали угрозы, визжали.
— Эта девка не из нашей среды!
— Это джин!
— Она не оставляет следов на траве!
— На ее пути вспыхивают костры!
И еще один крик:
— Она принесла в Баодад холеру!
Красавчик Фатимит позеленел.
— Сегодня вечером, — пробормотал он, — только сегодня вечером… восемнадцать похоронных процессий преградили мне дорогу! Мы все умрем!
Шейх Кербаллы нюхал свой пузырек.
Все кричали:
— Вина и преступление в этом Абд-эль-Малека!
Прибыв на собрание последним, тот стоял, прислонившись к столбу. Его черный халат сливался с темнотой подземелья. Мертвенно-бледное лицо поразило Меркуриуса сходством с Сафарусом, настолько правдивым является то, что человек несет на лице грехи свои. Принцы отшатывались от него, как от зараженного чумой.
— Братья мои, — сказал он (и голос его был мертвым), — я виню себя в своем безумстве. Я привез этого демона на крупе моей кобылы, так как надеялся спасти нашего повелителя от мучившей его болезни. Но злой дух сильнее нас: второе безумие халифа хуже первого, и в моей крови тоже яд!
— Покайся! — пронзительно закричал глава дивана.
Раздался оглушительный взрыв смеха. Абд-эль-Малек обернулся, как раненый лев, и пена, которая била изо ртов принцев, исчезла перед этим крупным хищником. Не так давно это был повелитель кочевников, единственный эмир, который не боялся рыцарей Тау, он высоко держал знамя Терваганта, а его меч был непобедимым. Они все его боялись! А сегодня взгляд его нетверд, он пошатывался от дыма гашиша, а вокруг него эта свора собак…
— Братья, — повторил он еще тише, — какая разница, жив я или мертв? Я — как плод Мертвого озера, который только блестит снаружи, а внутри содержит лишь пепел и горечь. Но если вы меня убьете, кто поведет войска? Послушайте. Меня вызвали во дворец; сегодня вечером повелитель правоверных поднимет знамена: в качестве свадебного подарка он хочет положить к ногам жены Иерушалаимское королевство феранков!