Элзи провела пальцами по моей остриженной голове.
– А так тоже симпатично, – сказала она.
Ее собственный подшерсток уже превратился в золотисто-рыжий пух, в свете костра напоминавший пламенный нимб.
Я с недовольством потрогал макушку.
– Спасибо, конечно, но я не собирался стричься под Каторжника.
Элзи щелкнула по белой рубашке, в которой я сбежал из лаборатории.
– И серьезно, хватит уже терять штаны. Завтра же начнем тренироваться превращаться в одежде!
– Знаешь, сегодня мне было как-то не до того.
В зеленых глазах снова проступила жалость.
– Тебе нужно отдохнуть. Должно быть, ты до смерти устал.
– Это точно.
Я надеялся, что Элзи ляжет рядом, но она вскочила на ноги и потянулась.
– Пробегусь до океана, – сказала она. – Когда еще выпадет возможность поплавать, не наглотавшись нефти и окурков?
Я начал подниматься следом, и она торопливо выставила ладонь.
– Нет-нет! Тебе нужно поспать.
Я вздохнул, но решил не спорить.
– Пожалуй, я тоже искупнусь, – сказала Марина.
Элзи вскинула бровь и смерила ее взглядом, значения которого я не понял.
– Потом, – веско ответила она.
Мы с Мариной молча смотрели, как Элзи растворяется в темноте.
– Что это за игра в гляделки? – наконец спросил я.
Марина завела за ухо вьющуюся черную прядь.
– Ничего. Совершенно.
– Брось, я же вижу.
– Ответ тебе не понравится.
– Знаешь, за последние сутки я испытал столько всего, что как-нибудь переживу и девчачьи разборки.
– Дело не в этом. Все из-за того, что я стала Зверлингом.
Я перевел дух. Господи, какое облегчение. Конечно, это не объясняло странную напряженность между девчонками, но я хотя бы мог предложить Марине жилетку для рыданий. Ну, или хлопковую рубашку. Мне не нужно было объяснять, какой раздрай творится на душе в первые часы после превращения.
Я пододвинулся к Марине и осторожно приподнял ее голову за подбородок.
– Да ладно, – сказал я сочувственно, – не стоит так переживать. Я понимаю, сейчас трудно, но скоро ты привыкнешь и поймешь, как это круто.
– Уже привыкла.
Мне потребовалось добрых полминуты, чтобы осмыслить эти слова – но и тогда я был уверен, что неправильно ее понял. Это же Марина, мой лучший друг. У нас никогда не было секретов друг от друга.
– В смысле – уже привыкла? – наконец спросил я.
– У меня было достаточно времени.
Грудь будто сдавило железным обручем. Я не хотел задавать следующий вопрос. И не хотел слышать ответа на него.
– И давно… Давно ты Зверлинг?
Марина уставилась в землю, будто не в силах поднять на меня глаза.
– Где-то пять месяцев, – прошептала она.
– Пять месяцев?
Она кивнула.
– Ты превратилась пять месяцев назад и ничего мне не сказала?!