Сон подкрался незаметно, видимо метаболизм у рептилий требовал отдыха после сытной трапезы.
Проснулся я от боли.
Вскочив на лапы, я издал рев такой силы, что с ближайших деревьев посыпалась листва, а некоторые птицы посыпались с дерева, оглушенные звуком.
Причина моего столь неприятного пробуждения оказалась до боли проста и неприятна. Шесть человек с сетями, вилами и копьями окружили меня, набросив сети мне на крылья, чтобы я не смог взлететь. Боль в районе шеи неприятно пульсировала, и на землю капали темные, тягучие капли крови. Моей крови.
Страха не было, а вот ярость разгоралась, становясь все сильнее. Нападавшие уже практически пришли в себя, наставив на меня острия копий.
Я глубоко вздохнул, и выдохнул пламя… нет, не так… ПЛАМЯ! Превращая нападавших в обугленные головешки, рассыпающиеся невесомым пеплом, плавя песок и сжигая ближайшие деревья за доли секунд. Кожаные сети тлеющими обрывками осыпались с моей спины. Никто не ушел… А если и ушел, то больше не рискнет напасть.
ЧЕРТ! Лес же может загореться! Подскочив к тлеющим деревьям я, вырывая их из исконной среды обитания, повалил в сторону озера.
Из озера высунулась голова, покрытая толстым слоем водорослей. Из центра озера ударил словно фонтан, заливая охваченные пламенем деревья. Огонь зашипел, соприкоснувшись с водными брызгами. Вскоре все было потушено.
Из леса вышел давнишний леший. С глубокой тоской он окинул взглядом погубленные пламенем деревья. И так же молча, удалился. Мда… теперь, чую, кабанчика больше не увижу…
Взбираться обратно было куда проще…
День выдался солнечным. Посему я вытащил свою чешуйчатую тушку на площадку справа от пещеры, после нее начинался высокий обрыв, словно кто-то срезал часть скалы, а вторую половину оставил такой, какая она была.
На этих мыслях я и задремал, уж больно хорошо согревали солнечные лучи на чешуе. От чего по скале возле пещеры гуляло большое количество солнечных зайчиков.
Из дремоты меня вывел цокот копыт по камням, и дребезжащий звон железа. Открыв левый глаз, я освидетельствовал приближение пары тяжелых латников и с десяток свиты. Так как дорога была не из приятных, и удобных они ехали неторопливо, стараясь сберечь ноги лошадей. Ибо тащиться со всем своим металлическим хламом не прельщало никого.
Наконец они приблизились к площадке. Вперед на коне с богато украшенной попоной, до блеска начищенных доспехах. С лязгом захлопнув забрало, он опустил копье, с какой-то красной тряпкой у наконечника копья, и с силой приложил бедной животине шпорами, от чего скотина сначала взвилась на дыбы, после чего с обиженным ржанием рвануло в мою сторону.