Черт бы их побрал! Теперь он не попадет ни на поезд, ни на теплоход. Его самым горячим желанием было выбраться, покинуть Рим и эту квартиру. Он стал собираться с мыслями для разговора со следователем. Все было очень просто, даже скучно. Он скажет истинную правду. Они выпили, Фредди рассказывал о Кортино, они долго беседовали. Потом Фредди ушел, может быть слегка перебрав, зато в прекрасном настроении. Нет, он не знает, куда пошел потом Фредди. Похоже, на вечер у него было назначено свидание.
Том пошел в спальню и поставил на мольберт картину, которую начал писать несколько дней назад. Краски на палитре все еще были влажные, потому что он держал палитру в тазу на кухне так, чтобы на нее капала вода. Он смешал белую и голубую краски и стал наносить мазки на серовато-голубое небо. Вообще-то картина была выдержана в любимых Дикки Гринлифом ярких тонах — красновато-коричневом и кипенно-белом — и изображала римский пейзаж: открывавшиеся из окна крыши и стены. Небо было единственным отклонением, но зимой небо в Риме такое пасмурное, что даже Дикки написал бы его серовато-голубым, а не цвета электрик. Том нахмурил брови, как всегда хмурил брови Дикки во время занятий живописью.
Телефон снова зазвонил. Том вполголоса выругался и пошел снять трубку.
— Алло!
— Алло! Это Фаусто, — прозвучало в трубке, — come sta?[23] — И знакомый, бьющий ключом, неистовый молодой смех.
— О-о, Фаусто! Спасибо, хорошо! Извини меня, — продолжал Том, он говорил по-итальянски голосом Дикки, в манере Дикки — смеясь и немного рассеянно. — Я пытаюсь писать картину… попытка с негодными средствами…
Том старался говорить голосом Дикки, только что узнавшего о гибели своего друга Фредди, и вместе с тем голосом Дикки в обычное утро, выкладывающегося за работой.
— Можно пригласить тебя на ленч? Мой поезд на Милан отходит в четыре пятнадцать.
Том тяжело вздохнул, как вздыхал Дикки:
— Я уезжаю в Неаполь. Да, прямо сейчас, через двадцать минут.
Если удастся избежать встречи с Фаусто, незачем и говорить ему о звонке из полиции. Газеты сообщат новость об убийстве Фредди не раньше полудня, а то и позднее.
— Но я здесь! В Риме! Дай мне адрес! Я на вокзале! — весело, со смехом кричал в телефон Фаусто.
— Как ты узнал мой телефон?
— Позвонил в справочное бюро. Там сказали, что ты не даешь своего телефона, но я наплел целую историю, будто ты, мол, выиграл в лотерею в Монджибелло. Может, девица из справочного и не поверила, по на размер выигрыша я не поскупился. Дом, и корова, и колодец, и даже холодильник. Пришлось перезвонить три раза, но в конце концов она дала мне телефон. Дикки, где ты живешь?