Письма периода изгнания полны полной депрессии и жалоб на всеобщее предательство (Cic. Att., III, 1–12; ad. Q. fr.>r 1, 3). Подобного рода настроения характерны для марта — июля 58 г., они же преобладали и осенью этого года (Cic. Att., III, 19–22). Впрочем, в условиях, когда различные силы начали борьбу за его возвращение, Цицерон меняет тактику, пытаясь изолировать Клодия и доказать, что все, и оптиматы и триумвиры, верхи и низы общества, готовы объединиться ради его защиты (Cic. Att., III, 23; 24, 2; 26; Fam., V, 4). Этот лейтмотив звучит во всех его триумфальных речах 57–56 гг. в письмах этого периода. Теперь Цицерон уже не ссорится с триумвирами, во всем поддерживает Помпея и выражает признательность Цезарю за его согласие на возвращение.
Различие и восприятии триумвиров в письмах Цицерона хотя и трудноуловимо, но достаточно показательно. Дело не столько в смягчении отношения. Критические намеки 59 г. показывают триумвиров реальной властью и некоей структурой, надстроенной над государством и обществом. Возможно, именно эти оценки лежат в основе восприятия триумвирата как «союза трех властителей», перешедшего в труды поздних авторов и сочинения исследователей Нового и Новейшего времени. В 58 г., когда самому Цицерону угрожала вполне реальная опасность, и он оценивал ситуацию с конкретным прагматическим реализмом, триумвиры представлялись достаточно влиятельной, но не столь всемогущей силой, неспособной обеспечить защиту даже от Клодия.
В письмах 57–56 гг. Цезарь почти не встречается: Цицерон слишком озабочен собственной реабилитацией и борьбой с Клодием (Cic. Att., IV, 1, 2, 3; ad. Q. fr., II, 1, 3; Fam., I, 5 a, 7). Впрочем, именно в 56 г. он «отработал» свой долг Цезарю, произнеся речь «О консульских провинциях». Цицерон спокойно отнесся к новому альянсу триумвиров в 55 г. (Cic. ad. Q. fr., II, 7), он возмущается неприязнью оптиматов к Помпею (Cic. Fam., I, 8, 2–5) и даже признается в дружбе своему старому врагу Крассу (Cic. Fam., V, 8). Цицерон уже был научен горьким опытом, кроме того, триумвиры были теперь гораздо сильнее.
Судя по письмам, «медовый месяц» дружбы с Цезарем начинается в феврале 54 г. «Смотри, как я убедил себя в том, что ты есть мое второе «я» не только в моих делах, но и в тех, которые меня лишь касаются» (Cic. Fam., VII, 5). В июле — сентябре 54 г. Цицерон ведет активную переписку с Квинтом, бывшим тогда легатом Цезаря, постоянно заверяя брата в своей любви к командующему и, видимо, получая ответные комплиментарные заявления. «Ты пишешь, что Цезарь нас очень любит. То что ты пишешь мне о Цезаре, нравится мне все больше и больше, и радуюсь невероятно» (Cic. ad. Q. fr., III, 8). В другом письме Цезарь оказывается самым близким Цицерону человеком «после наших детей» (Ibid., III, l).