его то ли подстрелили, то ли ножом по лодыжке полоснули…
* * *
Летом 93-го положение на фронте было тяжелее некуда. Стороны то «утюжили» каждый клочок земли из тяжелой артиллерии, вспарывая саму ее утробу, то неделями кружили друг вокруг друга, огрызаясь редкими минометными залпами, то внезапно наступало затишье, словно им было необходимо снестись с заграничными кукловодами на предмет дальнейших действий. В часть Аллахверди в пору такого недолгого затишья приехал сам Сахават[9], и бойцы, воодушевленные его пением лучше, чем кизиловой наливкой, открыли шквальный огонь по позициям противника, на что армяне притащили мегафон и давай в него кричать: «имейте, мол, совесть, пусть Сахават допоет, потом продолжим, дайте послушать». Совесть была, палить перестали, и ровно два часа, целых сто двадцать минут, обе стороны молча слушали нового Орфея, и ничего, ничего вокруг, кроме его песни, совсем ничего, даже чирканья спичек, слышно не было…
Странная была война, страшная, жуткая, как и любая азиатчина: глазом не моргнув, целый городок могли с лица земли стереть, ни детей, ни стариков не жалея, как оно в Ходжалах[10] было, а могли и человека пленного запросто отпустить, только потому что соседями были или родителей знали… Азербайджанские части переговаривались между собой на талышском или лезгинском, потому как многие армяне владели тюркским. А как-то раз связист доложил Аллахверди о потоке площадной брани на чистейшем тюркском. Война, дело понятное, нервишки шалят, можно и матюгнуть в запале, но чтоб так виртуозно, с каким-то воистину агдамским упрямством[11]! В общем, связист приходит и говорит: командир, вас требуют, лично, какой-то Валера из Агдама, который якобы ваш сосед и друг детства. Вот тебе и фортель, вот тебе и война. Поговорили, сперва натянуто, потом голоса дрогнули слегка так, самую малость, даже потеплели. Решили встретиться в нейтральной зоне, да где ж ее найти, эту самую нейтральную зону, если укрепления противников стоят самое большее в полутора-двух километрах друг от друга. Ладно, выйдем в чистое поле, ты мужчина – я мужчина, ты один и я один…
– Ну, здравствуй.
– Здравствуй.
– Подполковник уже?
– Да и ты, вижу, не прапорщик…
– И что мы теперь делать будем?
– Сначала покурим, наверное. Я даже пистолета с собой не взял…
– Я тоже пустой…
– А нож как же?
Чирканье спичкой, огонек, прикрытый ладонями, к сигарете… Бывшего друга? Нет, бывших друзей не бывает.
– И его нету… договорились ведь…
– Да, договорились…
Глубокая затяжка.
– А у меня с собой водка есть.
– И у меня.