– Сядь, полоумная! – прошипела Джанбал. – Кинжал сейчас потеряешь и наши жизни потеряешь тоже – без толку!
В этот миг ей и не вспомнилось, что совсем недавно она прикидывала, как бы им вдвоем половчее расстаться с жизнью.
Айше рванулась яростно и целеустремленно. Бал знала про себя, что сильнее своей названной сестры, но сейчас это преимущество почти не сработало. Под смех пиратов они в обнимку покатились по палубе. Перед глазами все понеслось кувырком: доски, краешек моря, парус, лиловый палубный шатер, рея «Итбарака» со свернутым полосатым парусом, конус пурпурного капитанского шатра на берегу, небо в белых росчерках чаячьих крыльев, вновь море, белые барашки волн, белый парус вдали…
Парус?!
Маленький крутобортый шаик ходко направлялся к входу в гавань.
* * *
Было видно, как деловито засуетились на берегу у лодок. Галерная команда тоже рассыпалась по заранее намеченным местам: как вчера… почти как вчера. Азеблер-агасы кивнул своим людям, и десяток их без спешки рассредоточился на корме, попрятавшись за палубными щитами, бухтами канатов, сундуками с добычей. В основном лучники, кое у кого были туфанги, но фитили не тлели: это-то понятно – сразу заметят.
Несколько азапов спустились на гребную палубу расковывать пленников.
Пираты были спокойны, появление шаика совсем не удивило их, того и ждали. У Айше недавняя вспышка горя и ярости тоже, видимо, вышибла понимание того, что Фондерцу, дважды предупрежденный, вовсе не должен был привезти сегодня выкуп. А вот Джанбал буквально онемела.
Почему? Ну почему же?! Неужели этот рыцарь послушного образа и вправду настолько фон-дер-цу, что слова наемных кюрекчи для него звук пустой?
Кто ж ему, такому пустоголовому, поручил выкупом пленных заниматься?! Ладно, его жизнь дурацкая только ему и принадлежит; но жизни, в крайнем случае свобода, тех лодочников, на чью помощь он положился… Да и деньги, целые мешки денег, пуды серебра: они же не его собственные, он ведь только посредник!
Джанбек-то, сумев обратиться на латыни, точно не должен был показаться простым кюрекчи. Или – страшная мысль! – он не смог обратиться к рыцарю послушания, потому что Айше права и сломанные ребра задели легкое… Но тогда, как ни тяжко о таком думать, хоть это его сегодня сбережет: если раны тяжелы, не быть ему на гребной скамье этого шаика. И вправду говорят – плачь, чтоб не смеяться…
А Ламии?!
С некоторым облегчением Бал увидела, что на «Адсызе» не склонны к беспечности: он остановился за пределами гавани. Две лодки, поспешавшие к нему со стороны берегового лагеря, замерли на полпути меж ним и галерой. Очевидно, с шаика им что-то прокричали: одна лодка направилась вперед, другая не двинулась с места.