Плотное теплое покрывало пахло домом и родными людьми. Те, кого Джанбал любит, все живы – пусть так и останется!
Она думала, что ей ни за что не уснуть, но через несколько мгновений уже спала – глубоко, крепко, без сновидений.
Как ни странно, но от предчувствия чьего-то приближения пробудилась первой Айше, а не Джанбал. Слишком много ночей она лежала без сна в ожидании убийц, и сейчас чуть слышный всплеск воды, ощущение, что вот-вот что-то случится, заставили ее проснуться, сесть, как будто и не спала. В руке был кинжал, янтарная рукоять казалась почти горячей. Айше вытащила его из ножен, подняла перед собой.
Было не совсем темно – лунный свет чуть дрожал на воде, позволяя видеть камыши, опоры моста, темный массив другого берега. И еще казалось, что рукоять кинжала тоже начинает светиться…
Вздрогнув, рядом села Джанбал.
– Что? – прошептала она, еще сонная, но уже собранная и готовая реагировать на опасность.
– Там что-то… кто-то… на воде.
Джанбал вздохнула, поправила руку Айше с клинком.
– Вот так надо держать. И бить снизу вверх, если придется. Под углом.
Айше вдруг поняла, что она совсем голая, обернутая в шерстяную накидку. И Джанбал так же одета, то есть раздета. Вот если их поймают сейчас, повезут во дворец… Нет, она, Айше, не доедет, умрет со стыда. Уж лучше прямо сейчас…
Джанбал ахнула, прижала руку ко рту. Айше поняла, что тоже сидит с приоткрытым ртом. Прямо у лодки в воде показалась большая голова. Не человеческая – звериная. Верх сухой, кисточки на ушах топорщатся, глаза горят в темноте ярким янтарем. Даже с мокрой мордой и усами, загребая лапами воду, Пардино-Бей выглядел как великий султан, приближающийся к своим подданным.
«Подданные» вскочили, засуетились, освобождая место в лодке. Зашептались почтительно, поклонились до самой воды, чтобы помочь великолепному Пардино забраться в лодку. Засмеялись, когда лодка качнулась, бросились растирать его теплым сухим покрывалом.
– Откуда он… Как он нас нашел? – спрашивала Айше. – Что мы теперь будем делать с ним? Чем кормить?
– Он сам себя прокормит, да еще и нам поможет, если совсем туго придется, – сказала Джанбал. – Мама рассказывала, что раньше, когда его охотиться отпускали, он иногда приносил то зайца, то рыбу. Один раз бобра принес, еще живого, раненого.
– Их едят? – ахнула Айше.
– Рыси едят. А правоверным вроде бы не положено… Хотя у мамы был учитель, откуда-то из стран Доку, самого-самого дальнего Востока, так вот, он ей как-то сказал: «Съедобно все, кроме отражения луны в колодце».
– Так то «съедобно»… Свинина вон тоже съедобна, но она ведь запрещена. А бобр… сейчас… он зверь хоть и рас-ти-тель-но-яд-ный, но копыто у него не раздвоено, значит,