— Я знаю, знаю! — Уткинс хлопнул себя по лысине. — Это Рыжий Эрл.
Покинув жилище через окно, приятели направились в крепость.
— Ты иди, — сказал вдруг покойный Квакл, — а я догоню. Подую на Клюкла для верности.
Нехитрому привиденческому приему паромщика обучил Мурс, дав вдобавок несколько ценных советов.
Подкараулив подручных Гуго в придорожных кустах, загробный Брю дунул на мешок. Мешок засверкал морозными искорками и заскулил. «То-то, Клюкл, рак болотный, — удовлетворенно хмыкнуло привидение, — это тебе не чернила изводить, скелет тебе на камбуз».
Грейзмогл аж вспотел от злости, когда Кривой Кид и Боб Горшечник вытряхнули из мешка замороженного архивариуса. Скукоженный, покрытый инеем Пью Клюкл, с торчащими изо рта жабьими лапами, как полено повалился на пол.
— Свиньи! Остолопы! — кричал Гуго на ничего не понимающих ловцов привидений. — С каких пор этот бумажный червь возомнил себя призраком?!
Одноглазый невысоклик и тщедушный губастый человечек только ошалело переглядывались и разводили руками.
— А где Уткинс, сбежал? — топал Грейзмогл. — Поймать негодяя! Стоять! Сначала этого растопите!
* * *
Стража разбудила рыжебородого ратника на самом интересном месте. Ему снилось, что он удит рыбу в небольшой речушке. Клева почему-то долго не было, и тут так дернуло, что удилище чуть не сломалось. Эрл, зайдя по колено в воду, начал подводить улов к берегу, как вдруг из реки высунулся медведь. Пограничник попытался выхватить меч. В ответ медведь возмущенно покрутил лапой у виска и, превратившись в странную рыбину с остроконечным кожаным плавником, весело заверещал и уплыл.
— Ну кого там еще принесло, — забурчал Эрл, поднимаясь с кровати все еще под впечатлением ото сна.
— Там невысоклик по фамилии Уткинс, ну, тот самый, у которого дочки… И какой-то прозрачный тип, говорит, что с того света!
— Этого еще не хватало! — вздохнул пограничник, на всякий случай, беря меч. — То медведи на удочку, то призраки…
Рыжий Эрл вышел к воротам и увидел перед собой папашу Уткинса в весьма возбужденном состоянии и нечто, явно кого-то напоминающее.
— Здорово, Уткинс! Птица твоя больше не прилетала? А кого ты в этот раз приволок?
Папаша Уткинс поспешил объяснить.
— Это Брю Квакл, только он уже умер. А птица — его.
— Вот так встреча! — ратник изумился еще больше. — Да это же хойбилонский паромщик! Как там на том свете, хоть поспать-то дают?
— Кхе! — кашлянул Брю, и из его рта вылетело маленькое облачко. — Это, смотря где… Я там одного ростовщика встретил, едят его рыбы. На нем уже триста лет воду возят. Так он последний раз спал, когда помирал. Грехи не дают, заноза им в пятку. А другим воля: спи — не хочу, да только от безделья сбрендить можно. Одно слово — тот еще свет!