Сэр Томас не изменился, – его движения были столь же плавными, а одежды столь же пышными, как и прежде. Король бросился со свойственной ему горячностью навстречу сыновьям и своему канцлеру; он, кажется, истосковался по нем еще более, чем по своим детям. Сэр Томас сумел избавить своего короля от всякого смущения и предупредить внешние знаки раскаяния, почтительно склонившись перед ним, поведя затем речь о юношах, преисполненную заботливости и доброжелательства, но при этом мягко и спокойно прибавил, что недостаток времени, все возрастающие государственные заботы, разъезды и участие в посольствах, а к тому же неведомая ему доселе усталость не позволяют ему далее самому заниматься воспитанием принцев и потому он изберет для них, в качестве наставников, знаменитых мужей, которые без труда сумеют его заменить.
Король был поражен этой речью, а дети окружили канцлера и стали обнимать его со слезами, прося и умоляя от них не отдаляться. Только маленький Джон состроил довольную рожу. Тут и король вместе с мальчиками стал просить сэра Томаса не отстранять детей от себя. Красноречивые уста канцлера повторили с новыми изящными оборотами отказ, а темные глаза его были в то же время устремлены на короля, как будто говоря: жестокий человек, ты отнял у меня мое дитя и требуешь, чтобы я заботился о твоих. Я не знаю, прочел ли король Генрих в этом взгляде правду, но только он перестал уговаривать канцлера.
С того часа начались раздоры между четырьмя королевскими сыновьями, и уж канцлер больше не примирял их своей любовью, ибо они стали ему безразличны и он предоставил их собственной воле.
Я вам уже рассказывал, что обучал всех четырех юношей стрельбе из лука и арбалета. Мне был дан строгий наказ никогда при этом не отлучаться от них и не оставлять у них в руках арбалетов: при разности их склада и чувствах далеко не братских приходилось быть начеку, опасаясь, как бы они не бросились друг на друга с оружием в руках.
Однажды, когда я нес четыре арбалета на задний двор замка для четырех принцев, я уже издали услышал, вперемежку с собачьим лаем, шум и воинственные крики. Юноши так крепко вцепились друг в друга, что мне стоило большого труда их разнять. Львиное Сердце правой рукой схватил принца Жоффруа за горло, а левой вцепился в завитые волосы принца Генриха и изо всех сил тряс их обоих. Маленький Джон, державший сторону старших, вцепился Ричарду в спину и кусал его за шею. Я схватил сначала младшего, эту дикую кошку, а затем высвободил принцев Генриха и Жоффруа из сильных рук Львиного Сердца.