– Господа, все—таки, может, поделитесь известным вам, ведь трактир расположен неподалёку от участка. Не хотелось бы увидеть разбойничье гнездо непосредственно под окнами учреждения, поставленного на страже закона, – на лице Холодовича появилась смущённая улыбка,
– Вполне возможно, что хозяин трактира неким образом связан со следствием, которое ныне находится в производстве. Пока располагаем противоречивыми сведениями. Рады бы поделиться, да пока, Иван Егорович, нечем, – ответил Орлов. Изобразив на лице такое же смущение, словно он и рад бы довериться помощнику пристава, но сам не готов.
– Понимаю, – теперь с серьёзным видом кивал коллежский регистратор, – служба. В наших краях ваше учреждение редкие гости.
– К вашему удовольствию, – Василий Михайлович закинул ногу за ногу, – значит в ваших краях, – он выделил особо «в ваших», – царит спокойствие, в отличие от Нарвской части. где что ни день, то разбой, грабёж, а то, не дай Бог, и смертоубийство
– Нас, Господь, миновал такими напастями.
В дверь постучали, и без приглашения вошёл высокий широкоплечий человек в полицейской форме.
– Позволите, – прогундосил он в нос басом, наподобие иерихонской трубы.
– Вот и околоточный Синицын, – произнёс Иван Егорович, – голубчик, господа из сыскного хотели бы побеседовать с тобою.
– Как прикажете.
Орлов поднялся со стула, вслед за ним и Жуков.
– Не могли бы мы иметь беседу. Так сказать тет—а—тет? – Василий Михайлович посмотрел на коллежского регистратора.
– Да, да, – торопливо добавил Холодович, – вы можете это сделать в допросной комнате. Синицын, проводи!
– Так точно, – снова бас огласил кабинет, – прошу следовать за мною, господа.
Комната оказалась небольшой, в ней стояли два стола – один для писаря, заполняющего допросные листы, второй для сторон, находящихся по разные стороны закона. Напротив входной двери большое окно, выходящее во двор и закрытое решёткой, сделанной из толстых металлических прутьев.
Синицын пропустил агентов вперёд и сам зашёл за ними, прикрыв за собою дверь.
Орлов осмотрелся и присел, словно был здесь хозяином, на стул, стоящий по одну сторону от небольшого стола. Жуков занял место писаря.
– Садись, – Василий Михайлович, указал рукою на второй стул, стоящий по другую сторону стола.
– Благодарствую, – произнёс околоточный и, поправив фалды шинели, присел, опершись руками о саблю, поставленную между ног.
– Ты давно служил в околотке?
– Почитай, десятый год будет, – Синицын ответил не так громко, как в кабинете. Но голос все равно гудел, как у деревенского пономаря.
– А околоточным?