– Третий пошёл.
– Хорошо, – Орлов барабанил пальцами по столу, – значит, всех во вверенном тебе околотке должен знать?
– Так точно, – но в голосе прозвучала обида, словно перед штабс—капитаном не полицейский, знающий дело, а гимназист, не выучивший урок.
– Тогда не буду ходить вокруг да около. Что можешь рассказать про трактир «Ямбург»?
– Трактир, как трактир, – пожал плечами Синицын, – раз уж такое дело, – он набрался смелости, – то скажите, что хотите знать, а так…
– Понятно, – Орлов пожевал ус, – какая публика собирается в нем?
– Самая, что ни есть не примечательная. Обычные рабочие, извозчики там, но непотребства какого нет. Дорофей Дормидонтыч сам следит за порядком, лишнюю чарку пьяному не нальёт, время продажи этой заразы, – лицо околоточного скривилось, – соблюдает. Сколько раз к нему подсылал, так ни—ни. В одиннадцать, как законом установлено, закрывает запасы на замок и ни за какие деньги не нальёт. Чтобы драк там, то этого тоже нет. У Дорофея Дормидонтыча служит и половым, и, если надо, громилой Семён Иволгин, детина ещё та, косая сажень в плечах. Так тот за шкирку и на улицу, драки на корню пресекает. Так что ничего худого сказать не могу.
– Скажи, что за человек Дорофей Дормидонтыч?
– Справный хозяин, дела ведёт толково. В противузаконном чем замечен мной не был.
– Ну, прям не человек, а ангел, – Василий Михайлович продолжал стучать по столу.
– Ангел – не ангел, – засопел обиженный околоточный, – но худого за ним не замечал.
– Когда ты его видел в последний раз?
– Вообще—то здесь штука странная приключилась, – посерьёзнел Синицын. – Видел я его дня три—четыре тому…
– Три или четыре? – перебил Орлов.
Околоточный задумался.
– В четверг его видел, а значит, пятый день пошёл, – Синицын загибал пальцы, что—то тихонько шепча, – да, точно в четверг. Уже и фонари зажгли, значит. Вечером его встретил. Все, говорит. Василий, это меня так зовут, продаю я своё заведение, пора расширять дело, засиделся, говорит, я в трактире.
– Значит. Это было в четверг?
– Так точно.
– Ничего не путаешь?
– Никак нет, в тот день я драчунов в Татарском переулке разнимал, – и Синицын посмотрел на сжатые на эфесе руки, что даже Жуков улыбнулся, представив, как околоточный, разнимает дерущихся. Затрещина одному, другому и нет желания драку продолжать.
– О чем ещё говорили в тот вечер?
– Так сказал, что скоро его земляк тут новым хозяином обоснуется. Ещё сказал, что серьёзный человек, с семейством. Сейчас не помню, но вроде бы с сыновьями.
– Что за странность, о которой ты упомянул?
– Обычно Дорофей Дормидонтыч предупреждал об отъездах, а тут с того дня так и не объявлялся.