В зале чисто, столы почти все заняты. Приятный запах варённого и жареного мяса, не перегорелого лука, как в иных заведениях, а слегка томлёного, так и тянет взяться за ложку.
– Может… – начал Миша.
– Мы сюда не за эти пришли, – отрезал штабс—капитан, – любезный, – Василий Михайлович обратился к высокому лет под тридцать мужчине в красной рубахе, подпоясанной синим с кистями поясом.
– Я вас слушаю—с.
– Где мне бы хозяина найти?
– Извините—с, с каким вопросом изволите—с к нему?
– Любезный, – Орлов смотрел, не мигая, на молодца и повторил уже твёрже. – Мне нужен хозяин.
– Нету—с.
– Когда он вернётся?
– Нам не докладывают—с.
– А ты, видимо, Семён Иволгин?
– Ваша правда—с, – удивился молодец.
– Надо с тобою поговорить и желательно без свидетелей.
Взгляд Семена стал серьёзным, и глаза прищурились, он хотел что—то сказать, но штабс—капитан поманил его пальцем поближе, шепнул что—то на ухо и Иволгин послушно произнёс не заискивающим, а вполне нормальным голосом:
– Следуйте за мною, господа.
Он провёл сыскных агентов темным коридором в маленькую комнатку. Где стояла одна кровать, большой кованный железом сундук и образ Господа в углу.
– Извините, что не предлагаю присесть, но сами видите, – он развёл руки в стороны.
– Мы не рассиживаться пришли.
– Такие люди по пустякам не приходят, – с пониманием сказал Иволгин.
– Верно, подметил, – Василий Михайлович внимательно смотрел на Семена, но тот не проявлял никакого беспокойства и волнения. – Куда уехал Дорофей Дормидонтыч?
– Извиняюсь, но он мне не докладывает об отъездах. Лучше у Марии спросите, она больше меня знает.
– И у неё спросим. Как фамилия Марии?
– Тоже Ильешова. У них почти вся деревня носит эту фамилию.
– Понятно. Значит, не знаешь, куда он уехал?
– Не знаю, да это мне и не к чему.
– Хорошо, тогда. Может, скажешь, когда он уехал.
– Это, пожалуйста, с прошлого четверга я его не видел.
– И часто он так отлучался?
– Бывало, – кивнул головой Семён. – Но Мария всегда знала насколько и куда. А ныне и она не знает. Даже к околоточному Синицыну бегала.
– Ну, а он?
– Только отмахнулся и над Марией посмеялся, что, мол, дело мужицкое, плоть потешит и вернётся.
– Сам, что думаешь?
– Наше дело в зале обслуживать да за порядком следить, а думать? Это пусть хозяин либо Мария.
– Мария – сожительница Дорофея Дормидонтыча?
– Это дело обоюдное, – вроде бы слова ничего незначащие, а в глазах Семена то ли тоска, то ли ненависть мелькнула и сразу же исчезла.
– Давно Мария при хозяине.
– Третий год.
– Кто оставался за старшего, когда уезжал Дорофей Дормидонтыч?
– Кто ж кроме Марии?