– Что же мне теперь делать?
– Вы король…
Филипп подошёл к Шарлю и протянул ему руку. По рукаву, на темно-вишневую перчатку с искусно вышитым бургундским львом, сползли чётки, в которых кровавой каплей горело рубиновое зерно.
– Вставайте, сир. Я не какой-нибудь лакей, который примчался сюда доносить господину на прочих слуг. Если бы не было веской причины наносить такой удар, поверьте, даже зная обо всём, я стал бы последним, от кого вы могли всё узнать.
Шарль поднялся, словно во сне. Рука герцога, протянутая для поддержки, была тверда. Но надёжна ли?
«Никаких привязанностей!», – напомнил он себе. И никакой веры! Никому отныне!
– Я оценил вашу искренность, герцог. Можете не оправдываться.
Голос уже достаточно твёрд. Теперь надо суметь посмотреть ему в глаза.
– Полагаю, вы хотите что-то мне предложить?
Филипп мгновение смотрел на Шарля, потом растянул губы в улыбке.
– Вы король, – повторил он удовлетворённо.
Дождь уже почти перестал моросить, когда герцог Бургундский закончил излагать свой план, и Шарль, подумав немного, с досадой покачал головой.
– Чернь не поймёт, если я ничего не сделаю, чтобы спасти… её.
– Чернь? – Филипп приподнял бровь. – Шарль, неужели никто не объяснил вам, как следует относиться к черни? Это такая же стихия, как огонь и вода, с той лишь разницей, что управлять ей поручено нам – людям, располагающим властью. Глупцы считают, что она неуправляема, полные идиоты с ней считаются, и только умные понимают – управлять этой стихией такое же искусство, как метание копья и стрельба из лука, как танцы и пение, короче всё, чему можно научиться, если знать основные правила. Главное условие – власть – и её мы с вами имеем по праву рождения, а остальному должны учиться на опыте предков… Чернь всегда ненасытна. Чтобы ничего не требовать, она должна быть чем-то занята. Сегодня ваши подданные довольны – они получили чудо и надежду, но завтра обязательно захотят большего. И если ничего не получат, будут разочарованы. А разочарованной черни требуется дать виноватого, важно лишь подгадать момент, когда они будут готовы принять виноватым кого угодно. Поверьте, кузен, пара-другая поражений не оставят от вашей Девы ничего святого. Об её избранности забудут так же быстро, как и о её победах, и охотно поверят во всё дурное о ней, вплоть до шарлатанства и колдовства, потому что нет ничего слаще для человека мелкого, чем плюнуть во вчерашнюю святыню. Надо только это позволить. Ваша чернь, как вязанка соломы. Хотите мягко спать – подсушите её по всем правилам на ласковом солнце и наслаждайтесь покоем. Хотите чего-то более жесткого – пересушите её, обложите то, чем недовольны, и подожгите. Она уничтожит всё, что вам угодно, главное, не допустить, чтобы пожар распространился. Но вы ведь никогда не подожжете солому, не убедившись в том, что она ограничена железом, не так ли?