— Не забывайте, где вы находитесь! — фальцетом воскликнул тот, который назвался Андреевичем.
Но я уже его не слушал, а повернувшись к лейтенанту Леше, приказал:
— Лейтенант, мне кажется, что давление и количество адреналина в крови у этих товарищей совершенно не соответствует показателям, необходимым для откровенной беседы со следователем. Прошу вас откорректировать эти показатели для оптимального хода следственного процесса.
Лейтенант Лёша стал медленно подниматься со стула.
К сожалению, в их спецшколе практические занятия, видимо, проводились из рук вон плохо. Или же целью командования была подготовка в этой спецшколе чистых юристов-теоретиков. Вроде помощников прокурора.
Я смог в этом воочию убедиться, когда Лёшин сапог, просвистев в воздухе, ударил не в чью-то промежность, а по крышке стола снизу.
Оба близнеца успели отскочить к стене, стол подскочил вверх, а стоявшая на нём чернильница ударилась в потолок, оставив большое и безобразное чернильное пятно. После чего она с шумом упала на пол, разлетевшись на осколки, как фугасная авиабомба.
Лёша прыгал на одной ноге, держась правой рукой за ушибленную ногу, а левой — пытаясь расстегнуть кобуру с наганом. Близнецы, побелев от страха, стояли, прижавшись к стене, под копией с картины Айвазовского “Бриг “Меркурий” после победы над двумя турецкими кораблями соединяется с эскадрой Черноморского флота”. Я готов поклясться, что именно эта картина вдохновила одного из близнецов придумать заказанную князем Боргезе композицию “Потопление нашими боевыми пловцами советского линкора “Новороссийск” в Севастополе”. Длина подписи была почти одинаковой.
Разница между журналистским и чекистским следствием заключается не только в темпах расследования, но и в том, что, в отличие от журналиста следователь не имеет права верить не только в неправдоподобное, но и в невероятное.
Несмотря на то, что мой спепдознаватель временно вышел из строя и, сняв сапог, внимательно изучал пальцы на своей правой ноге, дело своё он сделал. Хотя болевого порога не было, давление и количество адреналина в крови близнецов пришли к показателям, если не оптимальным, то весьма близким к ним.
— Кто придумал историю с итальянцами? — спросил я, указывая пальцем на Андреевича. — Ты?
— Нет, не я, — прошептал он побелевшими губами.
— Кто же? Он? — и я указал на брата Александровича.
Тем временем Лёша надел сапог и доложил о боеготовности.
— Из Москвы прислали директиву, — признался при виде встающего Лёши Николай Андреевич, — в целях идеологического воспитания личного состава на конкретном примере вражеских козней.