И ему никак нельзя прозевать это место, никак нельзя не сойти с такого уже обжитого плота и не устремиться куда‑то на юг, ибо только в сотнях километров от реки, где‑то там, вдали, должен находиться тот выход, единственный лаз в силовом поле колпака. И плохо было тем безумцам, тем идеалистам‑фантастам, убаюканным плавным течением Амазонки, которые и дальше поверили этой реке и отдали свои судьбы в ее водянистые руки, отдали свои судьбы ему, господину Случаю, ей, Фортуне, надеясь выбраться из‑под силового колпака где‑нибудь ниже по течению. И там их ждала гибель, смерть. Плот разбивался там о что‑то невидимое, чуть отсвечивающее розовым туманом. И под водой стенки колпака выпускали наружу лишь рыб, животных, немыслящих существ. Обглоданные тысячами пираний и термитов белели скелеты в траве, выброшенные на берег по ту сторону колпака. Вот и все, что оставалось от этих скитальцев, не пожелавших расстаться в нужном месте с плотом. И лишь одному из тридцати, ступивших на этот путь, как зарегистрировали телерсы телекомпании Эр‑би‑си, удалось выбраться у восточной стены силового колпака. Это был японец Суори Мацуоки. Он выплыл из‑под колпака уже будучи сумасшедшим. Силовой колпак выпустил там его. Впоследствии врачам Всемирного центра мышления в Москве удалось восстановить тому разум, хотя и не совсем полностью, и тот даже написал потом свои мемуары.
А если кому и удалось соскочить с плота там, у восточной стены, и тот, одумавшись, наконец, решил все же идти на юг, искать выход из‑под силового колпака, не умничая сильно, то ему теперь нужно было пересечь сотни притоков Амазонки, сотни болот, сотни озер, И все они пропадали бесследно там, в этом водном аду, уже на шестой или восьмой день. Кто заканчивал жизнь в трясине, кто в более твердом месте, в пасти аллигатора. А пятеро покончили жизнь самоубийством, запутавшись окончательно в джунглях, в непроходимых болотах, не в состоянии их преодолеть.
Уже под вечер он заметил эти три сухих пинейро, росших невдалеке от берега на ровной площадке. И он оттолкнул плот тут же дальше, будто опасаясь, что сможет раздумать и не захочет сворачивать с реки на сушу. И тот, подхваченный течением, неуправляемый, завертелся и поплыл одиноко дальше, все уменьшаясь и уменьшаясь в размерах, пока и вовсе не исчез, превратившись в комара. Но он еще долго стоял у воды и глядел туда, где скрылся его плот. А потом, обойдя вокруг сосен, как‑то дико взвизгнул, подпрыгнул и стал что‑то отплясывать, размахивая руками, кривляясь и корча кому‑то рожицы. Неистовое веселье овладело на некоторое время им, но так же быстро и прошло. Хотелось сильно есть, пить. Где‑то чуть ниже по течению раздавалось чавканье стада кайтиту