— А что сделали вы?
— Предложил ему позвонить его доктору де Калбу. Но он мне не разрешил. Его доводы показались мне бессмысленными, впрочем, это и не были доводы. Он был напуган, смущен, чувствовал себя виноватым. Кончилось это тем, что я отвез его домой. Очень мило с моей стороны, не так ли?
Последняя фраза была произнесена с издевкой.
— Зачем мучить себя угрызениями совести? Вы поступили правильно.
— Я в этом не уверен. Может, он и умер-то потому, что я отказался ему помочь в трудную минуту.
— Кто-то помогал ему, если это слово вам кажется здесь уместным. Так что не переживайте напрасно.
— Я не мог дать ему этот проклятый наркотик! Меня бы уличили, выяснили бы, откуда он получил морфий. А я изо всех сил стараюсь стать фармакологом, а потом выучиться на врача. Если бы меня поймали, можно было бы поставить крест на моем будущем. В тот момент я мог думать только о себе.
Он вымученно улыбнулся.
— Это делает меня несимпатичной личностью, верно?
— Вы рассказали Питеру про этот случай?
— Господи, нет! Как бы я рассказал ему такое?
— И вы не знаете, куда он уехал?
— Иногда, когда ему становилось невмоготу — он ведь не ладил со своей матерью — он брал спальный мешок и уходил на несколько дней в горы. Какое несчастье, что утонул его отец. Питер его очень любил.
— Так все говорят, — сказал Дэйв.
Он вылез из машины и невольно поежился от пронзительного холодного ветра, поднял воротник и, наклонившись, пошел по песку к розовому домику. Дверь гаража не была спущена вниз, развалюха-машина стояла на прежнем месте, белея в темном проеме. Дэйв поднялся на высокое крыльцо и нащупал кнопку звонка. Его звон показался ему слишком громким.
Никто не спешил открывать дверь. Он толкнул ее рукой. Открыто.
Дэйв посмотрел на стрелки часов: 9.50 вечера. Двенадцать часов прошло с тех пор, как он впервые появился в этом доме. Может, она устала от уборки и рано легла спать?
Он снова нажал на кнопку: звонок расколол тишину. И тут он услышал шаги внизу. Под грохот вечернего прибоя ее голос показался ему тонким и слабым.
— Питер? Это ты?
Она быстро взбежала наверх по ступенькам.
— Извините, что снова вас разочаровываю.
Она остановилась. Снизу к нему протянулся лучик света, слабый, но она все же смогла рассмотреть того, кто стоял у входа.
— Ох, это мистер Брендстеттер.
Эйприл была разочарована. Свет фонарика погас, но она не стала подниматься. Подождав с секунду, он спустился вниз. На ней был надет мужской жакет, слишком большой для нее, рукава неуклюже завернуты. Джона? Она отвернула в сторону голову, по ее голосу можно было понять, что она плачет.