Более здесь нахожу, чем сколько молва посулила,
Пред красотою твоей слава бессильна твоя.
Видно, недаром пылал Тезей всеведущий страстью,
И показалася ты славной добычей бойцу,
В час, как, по нравам родным, нагая в маститой палестре
Тешилась боем жена меж обнаженных мужей.
Слава, о хищник, тебе; но диво, что вновь возвращаешь!
Столь дорогую сильней надо б добычу держать.
Ранее эту ссекут с кровавой голову шеи,
Чем из светлицы моей, дивная, вырвут тебя.
Наши ли руки вовек тебя б отпустить пожелали,
Я ли б живой отпустил милую с нежной груди?
Если ж отдать суждено, то прежде бы что-нибудь взял я,
Чтоб не бесплодна совсем наша Венера была:
Или бы девство свое отдала ты, иль то, что возможно
Было б похитить мужам, девство твое сохранив.
Только доверься! Каков Парис постоянством, узнаешь,
В пламени только костра пламя погаснет в груди.
И величайшим тебя предпочел я царствам, какие
Нам посулила давно Зевса сестра и жена;
Только бы шею твою обнять мне своими руками, —
Доблестью я пренебрег, даром Паллады святым.
Каяться ль стану, скажу ль, что был безрассуден мой выбор?
Крепко при мненьи былом мысль остается моя.
Только надежде не дай моей оказаться напрасной,
Смилуйся, стольких тревог страстных достойная впрямь!
Или безродный ищу с тобой, благородною, брака?
Верь, не позорно моей станешь, Елена, женой.
Зевса с Плеядою
[186] ты, дознавшися, в племени нашем
Встретишь, когда предавать предков молчанью иных.
Азии скипетр отец, из всех благодатнейший берег,
На неоглядную даль чуть обнимает рукой.
Там города без числа и кровли увидишь златые,
Храмы там, скажешь сама, стоят небесные богов.
Там Илион обозришь и, башен высоких в оплоте,
Стены, под пенье твоей лиры возникшие, Феб.
Что говорить о толпах тебе многолюдных народов?
Чуть населенье свое сносит родная страна.
Кучей сбегутся густой на встречу троянские жены,
И фригиянок младых наши дворы не вместят.
О, воскликнешь не раз: «Как наша ничтожна Ахайя»!
Точно в жилище любом целого города блеск.
Но непристойно и мне кичиться над вашею Спартой:
Сердцу бесценна земля, коею ты рождена!
Но бережлива она, – ты ж роскоши божьей достойна,
И не подходят места эти к такой красоте.
Эту б красу окружить богатством и роскошью пышной,
Ей подобала бы, ей новых уборов краса.
Вот пред тобою наряд мужчины из нашего рода, —
Что же, ты мыслишь, каков женщин Дарданских убор?
Будь милосердною лишь! И полно фригийцем – супругом
Пренебрегать, о жена из Терапиейских полей!
[187]Фригии жителем был и нам однокровным, который
[188]Ныне богам на пирах нектар мешает с водой.
Фригии житель и муж Авроры;