И далеко супруг отъехал гонимый нуждою,
И в неожиданный путь важное дело вело.
Или почудилось мне? но, ехать ли, он сомневался,
Я же; «Возможно скорей к нам возвращайся назад».
Радуясь добрым словам, целуя меня, повторял он:
«Дом и именье и гость будут заботой твоей».
Чуть удержала я смех; покуда со смехом боролась,
Только одним и могла я отвечать: «Хорошо».
Правда, на Крит распустил он парус при ветре попутном,
Только не все почитай слишком дозволенным ты.
Пусть и в отсутствии муж – он даже в отсутствии зорок;
Ты не слыхал, каковы долгие руки царей?
[209]В тягость и слава жене: ведь чем постояннее ваши
Нас восхваляют уста, тем он законней дрожит.
Слава отрадна сейчас, но та же и пагубна слава;
Выгодней было б стократ с громкой расстаться молвой.
Й не дивись, что с тобой, отъехав, меня покидает, —
Нравам и жизни моей целой доверился он;
Если дрожит красоты, то верит он жизни, – и разом
Честность беспечным творит, робким творит красота.
Ты наставляешь, чтоб дни, подаренные нам, не пропали
Чтобы полезною нам мужа была простота.
Ах, и хочу, и боюсь. Доселе решительной воли
Нет у меня, и душа в шатком сомненьи дрожит.
Знаю, далеко супруг, и ты без жены почиваешь,
Я восхищаюсь твоей, ты же моей красотой,
И продолжительна ночь, и вот уж сходимся в слове,
И на несчастье мое, льстив ты, и в доме одном.
И погибнуть, когда не все на вину подзывает,
Только не знаю какой страх замедляет меня.
Тщетно меня убеждать, всего ты достигнешь насильем,
Силою глупость мою скоро б ты мог побороть.
И потерпевшим самим полезна порою обида, —
Веришь ли, рада б была я принужденною быть.
Только, покуда слаба любовь, уж лучше бороться:
Капли воды пролитой легкий погасят огонь.
И ненадежна любовь в пришельцах, и бродит как сами;
Лишь понадейся, что нет чувства сильней, улетит.
И Гипсипила тому пример, и Миносова дева:
[210]У недозволенных лож обе осмеяны зло.
Также любимую ты, неверный, многие годы,
Как говорили, Парис, бросил Энону свою.
[211]Не отрицаешь и сам, и все расспросить о Парисе,
Если не ведаешь ты, мы постарались давно.
Да и захочешь, к тому ж – в любви постоянным остаться,
Все ты не сможешь: раскрыт парус Фригийцами твой.
С нами пока говоришь, готовяся к ночи желанной,
К родине кажущий путь ветер задует тебе.
Полные новых утех на самой покинешь средине
Радости, ветер чрез миг нашу развеет любовь.
Или с тобою бежать и, славный Пергам обозревши,
Лаомедонту и мне сильному правнукой стать?
Но не могу презирать летучей молвы оглашенья,
Дабы вселенную всю наш переполнил позор.
Что же Спарта про нас и целая скажет Ахайя,
Прочие что племена, с Троею вместе твоей?