Пушкин: «Когда Потемкину в потемках…» (Аринштейн) - страница 4

Вскоре Пушкин увлекся Александрой Римской-Корсаковой. Ей, между прочим, посвящена написанная тогда же строфа «Онегина»:

(VI, 161)

Что происходило в доме Корсаковых, не вполне ясно, но по некоторым весьма вероятным предположениям и в данном случае имели место переговоры о браке, завершившиеся для Пушкина неудачей.

Обидным отказом было встречено его предложение Анне Олениной, дочери Президента Академии художеств, за которой он ухаживал весной и летом 1828 г. Мотивы отказа были, к сожалению, слишком прозрачны: Пушкин не служил, не владел землями, не имел стабильного дохода. К тому же внушала сомнения его весьма экзотическая внешность. Пушкин не раз задумывался над этой проблемой:

(II, 338)

Те же мысли не оставляли его и летом 1828 г. Во время одной из прогулок в компании Олениных по заливу, когда знаменитый художник Доу стал набрасывать его портрет, Пушкин с горечью заметил:

(III, 101)

Но одно дело, что всё это сознавал сам Пушкин, и совсем другое – когда ему на это намекали окружающие его люди. Гневу его на семейство Олениных не было границ, что не замедлило выплеснуться на страницы очередной главы «Евгения Онегина» – этого лирического дневника поэта. Уж как Александр Сергеевич изощрялся в словесном уничижении и отца, и дочери!

(VI, 514)

(VI, 513)

В вариантах было: «Уж так горбата, так мала, / Так бестолкова и писклива» и т. п.

И уж совсем драматична двухлетняя история сватовства Пушкина к Наталье Николаевне Гончаровой.

Н. Н. Пушкина

Познакомившись с нею в Москве зимой 1828/29 г., Пушкин вскоре решил сделать ей предложение. Но памятуя о прошлых неудачах, он готовил сватовство с нехарактерной для него осмотрительностью. В качестве свата он избрал Федора Ивановича Толстого, который пользовался влиянием в семействе Гончаровых. Уже один этот факт примечателен. Толстой был давним недругом Пушкина: его откровенная безнравственность вызывала у поэта резкое неприятие, нашедшее, в частности, выражение в эпиграмме 1820 г.: