— Так сколько ж перебито…
— Об этом не надо.
— Понял. Тогда, может, хватит исправлять?
— Пожалуй, да, — соглашается редактор. — И в конце добавим: чтобы пернатые друзья всегда оставались с нами, мы, мы… — запнулся он. — Как вы это делаете?
— Что?
— Ну, эти. Чучела.
— Очень просто. Сначала потрошим. Кишки выбрасываем. Потом аккуратно, чтобы не повредить оперение, снимаем кожу. Выворачиваем наизнанку.
— Все?
— Нет. Шкурим. Протравливаем раствором мышьяковистого натрия или медного купороса. Оголенный череп отрезаем от тушки. Удаляем глаза, язык, мышцы. Через затылочную кость вытаскиваем мозг…
— О боже! Это зачем?
— Чтобы не гнил. Протравливаем весь череп…
— Стоп! Хватит, — поморщился редактор, — обойдемся без этих ужасных подробностей.
— Я понимаю. Поэтому не рассказываю, сколько от них кровищи. А какой запах — настоящая вонь! Кстати, об этом можно «написать как-то особенно…» — Толик с намеком посмотрел в мою сторону.
— Не думаю, что это понравится читателям.
— Но это правда.
— Запомни, не всякая правда годится для печати, — назидательно сказал редактор.
— О том, что тушки мы жарим на углях, тоже не упоминаем?
— Жарите? — удивился редактор. — Но зачем?
— Для еды.
— Вы их едите?
— Естественно.
— О господи!
— Не пропадать же добру. Тем более в магазинах никогда не бывает мяса. Да и хлеб с перебоями. Причем хлеб кукурузный. Вы не знаете, когда, наконец, появится нормальный пшеничный хлеб? Я не говорю белый там или серый. А хотя бы черный обычный хлеб.
— Стоп! — редактор почему-то разозлился. — При чем тут это? Ну при чем тут это?!
— Я понимаю. Мне и родители говорили: «Это нельзя обсуждать вслух».
— Вернемся к птичкам, — недовольно сказал редактор. — К природе!
— Хорошо, — говорит Толик. — Вернемся. Что, если написать честно? На природе, с дымком — птицы очень вкусные.
— Ты вообще нормальный?
— Как все. Не верите? Спросите у любого из наших. Можете сами попробовать.
— Боже упаси!
— Понятно.
Редактор долго не мог сосредоточиться:
— Давай изложим так. Чтобы сохранить воспоминания о наших пернатых друзьях, мы оставляем их на зиму в классах… неживыми.
— Да, — говорит Толик, — можно и так написать. Неживыми чучелами.
— На переменах мы долго любуемся ими…
— Нет, про это не буду.
— Почему?
— Мы же не сумасшедшие. На переменах мы стоим в очереди за чаем. Или играем в футбол. Или гоняем девчонок по школе…
— Логично, — согласился редактор. — Теперь давай поработаем над концовкой.
— Давайте.
— Мы не просто рассказываем о любви к природе. Правильно?
— Так.
— Через газету мы обязаны давать пример. Газета не только информатор, но и пропагандист, организатор.