Облекаться плотью было бы тяжко и мучительно. Пришлось облачиться в свет.
Древняя пошатнулась, совершенно по-женски прижав ладонь к губам, когда прямо в воздухе перед нею возникла сияющая фигура мужчины, закутанного в призрачный, сотканный из лучей плащ.
— Слушайте все! — пронёсся над колоннами и склонами, над холмами и равнинами — до самых гор — спокойный, глубокий, сильный голос. Голос того, кто знает, что делать.
Толпа замерла. Повернулась, как один человек.
Хедина видели все.
— Я Хедин, владыка Сущего. Настаёт последний час этого мира, но! — Крики отчаяния, голос Познавшего Тьму твердеет, становится ещё громче, разносится ещё дальше.
— Но мы удержим его. Я удержу его. Внемлите мне, поклонитесь мне, дайте мне вашу силу!
Растерянность. Смятение. Толпа волнуется, но тут хранительница-Древняя поднимает высоко-высоко правую руку, вытягиваясь в струну.
— Слушайте великого бога Хедина, мои дорогие! — Низкий грудной голос её тоже разносится далеко окрест.
Новому Богу не составило груда произнести слова так, чтобы их поняли все, включая и Древнюю.
— Внимайте ему! Поклонитесь ему! Ибо Он — наша последняя надежда! На колени!
Люди падали. Валились так, словно у них подрубило ноги. Молитвенно протянутые руки и многоголосый стон, утробный стон отчаяния.
Ник П F Р У м о в
246 -н—•—•—•—к-м—•—•— и-н—•—•—•—и-
— Поклонитесь ему! — вновь повторила Древняя. И склонилась сама, с трудом уместившись на белом алтарном камне. — Поведай нам, великий, как снискать спасение?
Хедин смотрел на них на всех — не глазами, глаз у него не было. Потоки силы, пронизывающие этот мир, служили вернее, чем лучи отражённого света, улавливаемые обычным зрением.
Надежда. Стремительный переход от беспросветного ужаса — что это всеобщий конец, и не останется вообще ничего, ни детей, ни даже памяти — к безумной надежде. Маятник качнулся.
И сейчас, на его ходе, на его размахе — только и мог он, Хедин, надеяться что-то сделать.
— Поклонитесь мне! — загремел его голос.
Так не по-хедински. Никаких тебе хитрых планов. Сила, чистая сила. Сила верящих в тебя, сила... Спасителя.
Он ждал, когда прозвучит это слово, и оно прозвучало.
Спаситель! Спаситель! Спаситель!
Слово родилось, сорвалось с тысяч и тысяч уст — многолюдство выдохнуло его, и оно поплыло над толпой, расправляя крылья и обретая силу.
Спаситель. Они с Ракотом без борьбы отдали этот титул неведомой сущности, возникшей неведомо как, по неведомо каким законам и правилам.
Спаситель. Похоже, пришла пора вернуть себе и это звание.
Вера отчаявшихся, горячая, неистовая, охватывала Хедина подобно пожару. Он будет пылать очень недолго, но, пока горит, мало что в Упорядоченном сравнится с ним по силе.