Волосатый детина сполз с кровати, подошел к рыбаку, уставился на него, разглядывая в упор:
— Слушай, а ты действительно политический? Что-то уж больно покладистый. Может, легавый? Разнюхать кой-чего подсадили? Лучше сразу колись!
Рыбак будто и не слышал — жевал себе и жевал.
— Ясно, легавый, — обернулся к своим детина. — Разве политические такие бывают? Тот вон, учителишка… До чего ж нервный был — страшное дело. Руку мне до кости прокусил. А еще — интеллигент.
Андрис поперхнулся куском, потрясенно поднял взгляд на волосатого. Они его вовсе не провоцируют, а посадили сюда так же, как Акменьлаукса. Чтобы угробить руками уголовников.
— Чего вылупился? — усмехнулся волосатый. — Может, он дружок твой был? Тогда — извини, не знал.
Жгучая ярость ударила рыбаку в голову, заставила забыть о благоразумии. Он медленно, тяжело поднялся.
— Значит, это ты, гнида вонючая?
— Чего, чего? — обалдело набычился детина. — Ну, видно, мало мы тебя…
Но договорить не успел, с воем отлетел в угол — Андрис в бешенстве двинул его ногой в пах. Но тут же с коек сорвались остальные и бросились на рыбака. Андрис волчком крутился между ними. Окровавленный, страшный, он едва успевал отражать удары и сам бил, бил, что было мочи. С пола вскочил озверевший от боли и злобы волосатый.
— Отвали, суки! — выл он, размахивая тяжелой табуреткой. — Отвали, говорю! Я сам его, сам…
— Убийство! — ворвался в кабинет директора тюрьмы перекошенный от страха надзиратель. — В тридцать седьмой убит заключенный…
— Да что они, черт бы их побрал… Сказано же было — поучить. Только поучить! — директор вынул платок, вытер взмокший лоб. — Теперь из-за этого рыбака…
— Какого рыбака?! — фальцетом крикнул надзиратель. — Убит уголовник Мудрис по кличке «Бешеный». У двоих других — переломы, сотрясение мозга. Это же не человек, это дьявол какой-то.
Директор медленно опустился в кресло, несколько секунд переваривал донесение и вдруг просветлел.
— А что? — потер он от удовольствия руки. — Это дело! И с Мудрисом рассчитались, и рыбачка теперь на законном основании привлечем. А? Оно ведь справедливо говорится — нет худа без добра. Звоните в прокуратуру.
Иоганн Шольце воткнул лопату в рыхлую землю и, перешагнув через ящики с рассадой, вышел на дорожку.
— Дайте-ка взглянуть на вашего богатыря, — улыбнулся он Марте, катившей от крыльца коляску.
Та приветливо поздоровалась, отогнула покрывало.
— У-у, какой славный! — нагнулся старик, спрятав за спину измазанные землей руки. — Наверное, любит покушать, как и полагается мужчине. Как вы его назвали?
— Эдгар.