О боже, я сейчас расплачусь.
Отчаянно моргая и пытаясь сдержать слезы, я улыбнулась, а потом засмеялась.
– Извините. Я не хочу плакать.
Джек снова повернулся.
– Почему ты грустная?
– Я не грустная, – поспешно сказала я и подкрепила свои слова улыбкой. – Я счастлива, по-настоящему счастлива.
Малыш поверил мне на слово и вернулся к тесту. Я вытерла глаза и взяла себя в руки.
– Спасибо вам. Это очень много значит для меня, и я никогда не причиню боли ему, – сказала я, кивая в сторону Джека. – И сердцу Джейса.
– Ты моя девочка. – Ее глаза тоже наполнились слезами, и она откашлялась. – Ну вот, посмотри на меня. Сейчас начну лить слезы, и нам с тобой нагорит, тем более что мой мальчик идет прямо сюда.
– Привет, мам. – Джейс в два шага пересек бестолковую, но такую по-домашнему уютную кухню, наклонился и поцеловал мать в щеку. Отстранившись, он скользнул взглядом по нашим лицам и нахмурился. – Все в порядке?
– Все хорошо, – сказала я, сжимая руки. – Джек при деле.
Он бросил быстрый взгляд в его сторону и снова пристально вгляделся в наши лица.
– Ты уверена?
– Да, дорогой. Просто девичьи разговоры. Только о хорошем. – Миссис Уинстед повернулась, открыла дверцу духовки и заглянула внутрь. – О, эти почти готовы.
Довольный Джейс подошел к столу, за которым хозяйничал Джек, и украдкой стащил с противня шарик теста.
– Эй! – Джек хихикнул, когда Джейс быстро запихнул тесто в рот.
Чмокнув своего мальчика в щеку, Джейс развернулся и подошел ко мне сзади. Он скользнул руками вокруг моей талии и сцепил их в замок.
– Могу я украсть ее у вас? Хочу показать ей наше дерево.
Миссис Уинстед подмигнула мне.
– Только если она сама хочет быть украденной тобой.
– О, она просто мечтает об этом, – ответил Джейс, и я шлепнула его по руке. Он рассмеялся. – Не смущайся.
Его мама покачала головой, когда Джейс резко развернул меня. Обнимая за плечи, он повел меня обратно через столовую. Отца в холле уже не было, и в просторной гостиной тоже никого.
Елка – огромная, живая – сразу напомнила мне о доме. Украшенная разноцветными и разномастными лампочками, она вспыхивала огнями каждые несколько секунд. Над камином были развешаны чулки для подарков.
– Посмотри на этот. – Протянув руку, парень отцепил красный чулок и поднял его над головой. – Как тебе?
– Ой! – На чулке красными блестками было написано мое имя. – Это мой? Правда-правда?!
– Да. – Джейс рассмеялся, возвращая его на место. – Джек сделал для тебя сегодня утром.
Не знаю, чем меня покорил этот именной чулок, но мое сердце разбухло, как у Гринча,[41] и казалось, вот-вот лопнет.