– Не можем ли мы перейти на «ты»?
– Да, пожалуй, – согласилась она. – Так что насчет выписки?
– Недели через две, когда перевязки будут не столь необходимы.
– А когда можно начинать ходить?
– Увы, это совсем другая история. Там, внутри, настоящая каша. Надо дать костям время срастись и окрепнуть. Я еще несколько месяцев буду звенеть в аэропортах. Я сейчас похож на ящик с инструментами. Пазлы любишь? Взгляни на мой рентген – вот тебе черно-белая головоломка из двухсот пятидесяти деталей. Современное искусство. Потом повешу у себя в кабинете на стену – пусть пугает пациентов!
– Кстати, а как с приемом больных?
– У тебя есть какие-нибудь планы на жизнь?
– Ничего особенного, – ответила Каролина, опустив глаза и боясь услышать продолжение.
– Тогда ты остаешься! Ты мне нужна. Я буду помогать тебе принимать решения, но на клинических осмотрах ты будешь моими руками, глазами и ушами.
– Ты мной доволен?
– Нет, это было бы глупо. Ты притягиваешь несчастья, ты почти прыгаешь во рвы вместе с тонущими в них людьми, ты перегружаешь кабинет магнитно-резонансной терапии, к тому же ты неприятная.
Каролина перестала дышать и уставилась на Жерома округлившимися глазами.
– Разумеется, я доволен, – продолжал он. – Иначе не предложил бы тебе остаться. Надо только, чтобы ты прекратила поминутно что-нибудь прописывать. Социальное страхование тебя прищучит. Развивай у себя чутье клинициста, глобальный подход, умение слушать – и ты поймешь, что иногда ничего другого и не требуется.
– Мне еще надо поучиться.
– Хорошо бы! Это называется опыт. И все равно ты не будешь лучше, чем я! Ну что, остаешься?
– Да, – с улыбкой ответила она. – А как быть с жильем?
– Можешь остаться в маленькой спальне. Я не буду ею пользоваться.
– А как ты будешь подниматься по лестнице?
– Хороший вопрос… Э-э-э-э… Хороший вопрос… – задумчиво пробормотал он.
– Придется установить подъемник.
– Спасибо за комплимент!
– Да нет, я имею в виду такие маленькие сиденья, которые поднимаются вдоль лестницы. Для стариков, как в пабах.
– Какая прелесть, Каролина, честное слово, я тронут!
– А что, разве плохая идея?
– Хорошая, – смиренно согласился Жером. – Займешься этим?
– Как хочешь.
– А как малыш? – спросил Жером.
– Его перевели в реанимацию. Мой отец там заведует отделением.
– Что ты говоришь? – удивился Жером.
– Да, а что?
– Ничего. Это значит, тогда у тебя хорошая школа.
– Да.
– А почему надо было скрывать это от меня?
– Я ничего не скрывала. Ты сам не спрашивал. Это не то, о чем я сообщаю в первую очередь. Потому что я сама по себе. У меня нет желания носить бедж «Дочь профессора Лагарда».