– Так что он говорит про Люка?
– Он не хочет особенно распространяться. Состояние малыша стабильное, но положение серьезное. Ему досталось больше всех. Они выжидают. Это лучшее, что они могут сейчас сделать.
– А Жюли? Как она?
– Ничего.
– Где она ночует?
– Пока у Поля. Но поговаривает о том, чтобы вернуться домой. Ей и правда будет далековато ездить от Поля, когда она выйдет на работу.
– Забери ее ко мне. В конце коридора есть еще одна спальня. Не стоит ей оставаться одной.
– Надо еще, чтобы она согласилась. Она меня не знает.
– Она вообще мало кого знает. Твой ход. Иди с козырей.
– Каких козырей?
– Не этих, – сказал он, глядя на ее грудь. – Это девушка.
– Просто умираю от смеха, – скривившись, бросила ему Каролина.
– Ну, не знаю. Придумай сама. Можешь почесать мне вот здесь? – умоляюще произнес Жером, указывая на начало гипса у ступни.
Каролина склонилась над креслом. Жером расслабился. У него вырвался вздох удовлетворения. Возбуждающее ощущение. Компрометирующая позиция. Щеки у Каролины стали пунцовыми.
Она резко выпрямилась и, пока у него были закрыты глаза, поцеловала его в лоб.
– Я побежала, мне надо установить подъемник.
– Уже? А мои почесушки?
– Договорись с медсестрой.
– Сегодня ночью дежурит медбрат.
– Тоже хорошо.
И Каролина исчезла в коридоре.
«Нет, совсем не так хорошо!»
Жером позвонил, чтобы медбрат помог ему улечься на ночь в постель. Он не попросил его почесать ему под гипсом. Еще чего! Сгодится вязальная спица…
Жером взял последний номер медицинского журнала «Prescrire», который ему принесла Каролина, и погрузился в чтение. В этот момент в дверь робко постучали, и в палату тихонько заглянула Жюли, чтобы убедиться, что он не спит.
– Входи, Жюли. Рад тебя видеть. Входи же!
Жюли вошла, прикрыла за собой дверь, но осталась стоять поближе к выходу. Она робела, как маленькая девочка, впервые пришедшая в школу, и не осмеливалась посмотреть на него. Они еще не виделись после аварии.
– Иди сюда, садись, – пригласил Жером, указывая на край постели.
Жюли тихонько приблизилась, все так же не поднимая головы. Она снова плакала.
– Ну давай я обниму тебя! Каждому свой черед для утешения. Поплачь от души! И не говори мне, что не надо. Насчет лука – слова не скажу. Но тут ты имеешь право!
Прошло много времени, прежде чем Жюли выплакалась. Кажется, палата наполнилась воздухом бретонского пляжа, вокруг словно дышали волны. Жером принялся тихонько укачивать Жюли, стараясь уберечь свою ногу-головоломку от нечаянного движения и не упасть вместе с девушкой в яму. Жюли в этом не нуждалась. Она высвободилась из объятий Жерома и, утирая слезы, просто улыбнулась ему: