Но молодость глупа и неопытна. Не зря же сказано: в молодости учатся, а в старости понимают[20].
Тимофей тоже поймет. Со временем. А пока его надо, словно непослушного мустанга, приучить к мысли, что у каждого есть свои обязательства. У седока — управлять. У мустанга — выполнять работу.
А для Тимофея была работа. Большая и интересная, с которой мог справиться только он.
Ситуация складывалась таким образом, что потребовались решительные и адекватные меры. И для этого Богдану Сергеевичу был необходим Тимофей. Сейчас, а не тогда, когда он соизволит бросить эти свои глупые душевные искания.
Богдан Сергеевич снова улыбнулся, выпуская в открытое окно густые клубы сигарного дыма.
Тимофей будет работать! Он, Богдан Сергеевич, не даст пропасть его таланту. Хочет он того или нет.
— А он шустряк, — хохотнув, отозвался молодой человек. — Вторую на этой неделе с ним вижу.
— Он молод, — вздохнул Богдан Сергеевич. — Как, впрочем, и ты, мой дорогой Олежек.
— А нельзя ли обойтись без него? Мы что, не найдем людей толковых? Да нам стоит только свистнуть! Пол-Москвы прибежит!
— Может быть, ты и прав. Возможно, на наш свист сбегутся все московские шавки. Одна только загвоздка, Олежек. Они не умеют работать так, как работал Тимофей. Мне нужен он. И никто другой его заменить не сможет. К тому же он уже в курсе наших дел. Он НАШ ЧЕЛОВЕК. Моралист, конечно, большой, но что уж тут поделаешь! У каждого свои недостатки.
— Это точно, Богдан Сергеевич, — согласился его молодой спутник.
— Да, кстати! Что там с твоим ревнивцем, этим юным Гамлетом?
— Сбежал гаденыш!
— Да? Как интересно, — сухо заметил Богдан Сергеевич. — Спугнули?
— Нет, сам удрал. Корова эта взбучку ему за что-то там устроила, вот он и…
— Что за выражения, Олег? Так говорить о любимой женщине! — раздалось досадливое поцокивание.
— Издеваетесь, Богдан Сергеевич? — горестно скривился Олег. — Она же как пиявка! Вцепилась мертвой хваткой. Планы какие-то строит, дура.
— Женщина всегда строит планы, но не всегда их придерживается. В этом женская трагедия. Так что не усугубляй. Кроме того, Бог хоть и создал женщину после Адама, но она и есть его самое любимое детище. Посему обидеть женщину все равно что плюнуть в небо — вернется плевок-то. Как ни изворачивайся.
— Ну вы у нас точно как китайский философ! — хохотнул восхищенно Олег.
— Опытность, друг мой, иногда ценнее слов мудрецов. Но вернемся от философии к жизни. Возможно, это и к лучшему, что мальчишка сбежал. Подозрения обретут очевидную почву. А вообще гнусно это. Да, нелегко в нашем деле. Что уж тут скрывать, ни один бизнес без гнусности не обходится. Особенно такой, как наш. А что наши любезные менты?