- Что? - не понял Ройзман.
- Ты глухой? Как сам, говорю?
- Нормально, - учёный был ошарашен. Всё это совсем не походило на первый контакт, во всяком случае, на такой, к которому его готовили на Земле.
- Это хорошо, - подумав, сказал Киркас. - Всем бы так. У нас, конгаров, говорят: если до сорока дожил, значит, вовсе не помрёшь. Батя мой до тридцати пяти дотянул, а потом ему его батя, а мой дедуля, говорит: завязывай ты с этим, Киркас, всё равно без толку, ничего ты никому на этом свете не докажешь. Пошёл, значит, батя, в степь помирать, а степь чем хороша, так тем, что если помрёшь - и гроб не нужен.
- Простите? - удивился учёный. - Я не понимаю, о чём вы. Я - представитель земной цивилизации, прибывший для установления первого контакта...
- Цивилизованный, значит, - конгар сплюнул. - А маракча у тебя есть?
- Что?
- Маракча, говорю. Ты что, маракчу не знаешь?
- Нет, - робко сказал Ройзман, - Не знаю.
- Так какой же ты цивилизованный, если у тебя маракчи нет? - вдруг вышел из себя Киркас. - Тоже мне выискался, стоит тут, мозги пудрит!
- Прибьём его, что ли? - вступил в разговор второй конгар. - Прилетел невесть откуда, невесть на чем, да ещё и умника из себя строит. Маракчу он не знает, как же!
- Так ведь жалко, Дунсен, жалко, - сказал задумчиво Киркас. - Какое- никакое, а разумное существо. Ты лучше скажи, дурачок: неужели ты думаешь, что из всех людей ты здесь первый?
Ройзман похлопал глазами:
- А разве нет?
- Киркас, - обратился конгар к своему другу. - Скажи, мой милый, когда к нам последний раз прилетали земляне?
- Лет тысяч пять назад, - ответил Киркас. - Посмотрели, плюнули и обратно улетели. А что тут делать? Помирать только, больше нечего.
- Вот видишь, Алекс, ты тут совсем не первый, ну да не об этом речь. Ты долг как отдавать будешь - частями или сразу?
- Какой долг? - удивился Ройзман. В животе у него похолодело.
- Киркас, принеси камень, - велел высокий конгар низкому. - Киркас, тром нес ка! Нет, этот придурок пусть поживёт ещё. Киркас!
- Слушаю, слушаю, - отозвался коротышка. - Уже несу.
И действительно, он отлучился на минуту и вернулся, волоча за собой огромный камень, весь покрытый каракулями и рисунками Один Бог знает, где он его откопал, ведь на пятьсот миль вокруг была ровная степь.
- Вот, - сказал Дунсен. - Сюда смотри! - и ткнул пальцем куда- то между каракатицей и схематично нарисованной женщиной, совокупляющейся с койотом. - Твой пра- пра- пра - ну, ты понял! - пять тысяч лет назад у нашего племени банку занимал.