И, действительно, набрел на парня примерно моего возраста, но вдвое шире в плечах. Тот сидел прямо на земле и прижимал ладонь к правому боку. Сквозь его пальцы сочилась кровь, а в глазах был немой вопрос: «за что?» А за то, дружище, что по Тенеграду нужно ходить тише воды и ниже травы, а не светить тугим кошельком, который, небось, всем селом собирали тебе в дорогу.
— Сильно болит? — я присел рядом.
— За что? — простонал он.
— Наверное, видели, как ты монеты из кошелька доставал. Много там было‑то?
Тот лишь молча кивнул и украдкой бросил взгляд на правый сапог. Ага, значит, хватило ума кое‑что припрятать под подметку. Парень стойко переносил боль, и обиды в его голосе было больше, чем злости. Крепкий малый.
— Приложи к ране мох, что под тобой, он целебный, вмиг кровь остановит. Сколько их было‑то?
— Трое. Все с оружием.
— Обычные уличные грабители. Первый раз в городе?
Юноша снова кивнул. Свободной рукой он выдрал с мостовой огромный пласт мха и приложил его к ране.
— Иди вон в тот проход, — я махнул рукой направо, — Выйдешь прямо к Кривому переулку. Ты его сразу узнаешь, там все деревья… кривые. Третий дом по правой стороне, скажешь его хозяйке, что тебя прислал Кей. Она поможет. Запомнил?
— Ага. Направо, Кривой переулок, третий дом… Это… Спасибо тебе, — он поднялся и медленно зашагал в указанном направлении, настороженно озираясь по сторонам.
Спасибо, как же. Конечно, госпожа Кобритта тебя заштопает как следует, вот только с последними монетами можешь распрощаться. А вот нечего таким деревенщинам в город соваться, если при такой ширине плеч ума так и не нажил!
Усмехнувшись своим мыслям, я ускорил шаг, стараясь поскорее отсюда выбраться…
Я без происшествий пересек Зеленый переулок и вышел на улицу Тусклой Луны, где все фонари по форме были похожи на небесное светило, и горели действительно совсем неярко — скорее всего, из‑за толстого слоя пыли на них. Почти пробежав пару кварталов, снова свернул и оказался в начале Цветочной Улицы. Здесь мне пришлось прикрыть нос и рот, повязав платок на лицо, чтобы хоть как‑то приглушить эту феерию цветочных ароматов, из‑за которых улица и получила свое название.
Кстати, ни в архитектуре зданий, ни в украшениях — нигде не было не то что цветов, но и даже изображения какого‑нибудь завалящего листочка. Жителям этой части города, которые страдали от запаха, носившего магическую природу, лишнее напоминание об их несчастной судьбе было ни к чему. Впрочем, кроме этого приторного, почти удушливого аромата никаких больше неудобств Цветочная не доставляла, ведь даже люди, страдающие аллергией на пыльцу, здесь могли дышать спокойно, без каких‑либо последствий.