- По закону положено заявить в отделенье Общего Благочинья, - толстый Демидов отёр нервный пот платком.
- Окститесь, сударь. Мы, документов не имеющие, словно рябчиков постреляли полноправных российских граждан. Тут ста рублями не отделаемся. Я начинаю понимать новую логику, хоть и давно на Родине не был. Лучше другое скажите: вы с Пестелем знакомы?
- Не выпало счастья, хотя заводы демидовские - главные казённые поставщики. Пенька, сукно, парусина, пушки, порох, ядра - всё от нас идёт. Так что причин для знакомства хватает. А вы?
- В юности дружны были и весьма. Потом служба развела. Знаю, он тоже на Бородино отличился изрядно. Интересно, каким ныне стал Павел? Власть меняет людей.
- Уж точно. Вконец зачерствел, видать, коль две дюжины казней утвердил, сотни три душ в ссылку отправил, сплошь друзья по Южному обчеству да по Сенатской.
- Как иначе, Павел Николаевич? Видел лиходеев дорожных, мздоимца прикордонного? С ними по-другому не выйдет. Или жёстко, или никак.
- Правда ваша, слов нет, Александр Павлович. Да только горестно мне. С двенадцатого года никого не убивал, даже на дуэли. Тут на тебе - селяне голодные.
- Не корите себя. А ежели мы б лежали на дороге, вилами заколотые? Свечку поставим за упокой и отмолим.
Путники расстались в невесёлом душевном настрое. Демидов далее покатил к нижегородскому Владимиру, а Строганов у московской родни задержался, поражая столичных барышень знаньем последних парижских новостей и мод. Особенно про изобретенье Жозефа Ньеса, именуемое 'гелиограф'. Больше не нужно сутками сиднем сидеть, позируя художнику. Каких-то два часа в недвижении, и портрет готов на пластинке! Александр Павлович не стал уточнять, что французская картинка цветов не передаёт, а хороший рисовальщик всегда чуть-чуть подправит видимое, дабы портрет удался лучше натуры. Гелиограф как зеркало - беспристрастен.
Меж тем Строганов получил ответ на просьбу о высочайшей аудиенции. Государь Руси и глава Верховного Правления, строгий и неподкупный, что аппарат Ньеса, изволил пригласить Александра Павловича в Кремль.
Глава вторая, в которой Строганов восстанавливает старую дружбу с новым русским вождём
- Гутен таг, Александр! Иди же ко мне. С Бородина тебя не видел. Меня как ранили, унесли, не про всех с тех пор знаю, кто уцелел, а кто... В моём полку половина осталась.
За приветственной речью Пестель пожал руку другу детства, потом обнял без церемоний.
- Проходи, не чинись, камарад.
Обширная зала Большого Георгиевского дворца, отстроенного после наполеонова пожара, превратилась в кабинет нового отца нации. На непредвзятый взгляд, за время с войны двенадцатого года Пестель изрядно подурнел, лицо расплылось, волосы съехали назад, приоткрыв белёсый череп. Ранее чисто брившийся, он отпустил короткие жёсткие усики. Сальная щётка под носом его не молодила, да и мужественности не добавила.